Чтобы связать арии, дуэты и сцены, нужен был ведущий — читать куски из поэмы. В конкурсе на роль чтеца участвовали все, кто не был занят в главных ролях.
И вдруг когда кто-то из мальчишек, волнуясь, давился словами: «Мой дядя самых честных правил...» — Рябов, прямо с места, начал читать за него, сначала сидя, потом встал, дочитал отрывок четко и выразительно. Это всех так удивило, что никто не возразил, когда Елена Константиновна объявила, что Рябов победил. Как ни старался Алик сделать пренебрежительное лицо, это ему не удавалось — он был доволен.
Репетировали теперь каждый день. В оркестр пригласили ребят из музыкального училища — несколько скрипок, виолончель. Так во дворце появилась Таня со своей скрипкой.
Однажды в зал проник Игорь Мищенко. Дежурных, стоящих у дверей, он и спрашивать не стал, оттолкнул, коротко бросил: «Мне — к Рябову!»
Алик был на сцене, все участники сидели в первых рядах.
Игорь оказался в темном зале один, никто его не заметил. Но быть долго незамеченным он не умел.
Рябов дочитал текст, на сцену выбежала Ника, села на стул. Она была простужена, с завязанным горлом, но петь ей было не нужно, так как сейчас она заменяла Татьяну: Татьяну так и не нашли, на репетициях кто-нибудь свободный подменял ее.
Ника, отвернувшись, выслушивала самодовольную нотацию Онегина:
— «Вы мне писали, не отпирайтесь...» — Сопенко вошел в раж, поучал Нику с явным удовольствием: — «Подумайте ж, какие розы нам заготовил Гименей...»
В это время голос из зала:
— Никуша, плюнь в глаза этому умнику, иди лучше ко мне!
Смолкла музыка. Елена Константиновна повернулась к дежурным у двери:
— Я же просила посторонних не пускать...
— А чего вы боитесь? Что я, онучки тут ваши украду? — Обидные слова Игорь произнес с издевкой, хохотнув.
Никто не успел решить, что делать. Положив свою скрипку на рояль, в зал соскочила Таня, спокойно подошла к Игорю и влепила ему пощечину.
— Это тебе за онучки, разъевшийся негодяй!
Игорь даже помыслить не мог, чтоб кто-то осмелился поднять на него руку. Ожидая Таню, которая лавировала между рядами, приближаясь к нему, он приподнялся на полусогнутых ногах, на лице — обычная усмешечка. Получив пощечину, плюхнулся на стул, но откидное сиденье поднялось, и он съехал на пол, покатилась под стулья кубанка. Пока Игорь искал ее, Таня так же спокойно вернулась на сцену. Игорь надвинул кубанку на глаза и молча, в тишине, вышел из зала.
Настроение было испорчено. Казалось, даже Алик Рябов стыдится своего дружка. Ребятам не хотелось больше петь, не хотелось жить в девятнадцатом веке. Как ни прекрасно искусство, оно не в силах разрешить всех сложных проблем и отношений.
— Хотите, я вам сыграю? — Таня взяла скрипку, стала у самой рампы.
Мало кто знал, что играла Таня, да и мало кто из них вот так близко, всерьез слушал скрипку. Но как-то постепенно уходила напряженность, музыка снова приобретала значительность, объединяя и захватывая всех.
Закончив, Таня сказала:
— Это Шуберт. «Серенада».
И они еще долго, с упоением репетировали в тот вечер, позабыв о наглой выходке Игоря.
Из дворца ребята вышли гурьбой. С ними не было только Елены Константиновны, Симы и Володи, который всегда провожал Бецких.
На аллее, ведущей к воротам, стоял Игорь с какими-то своими новыми друзьями, загораживая проход. Он вызывающе сказал, обращаясь к Лене Мартыненко:
— Мартышка, а ведь ты должен мне «американку». — Он специально сказал «Мартышка», знал, что это лучший способ разозлить Леню. — Забыл?
Споры «на американку» были очень распространены. Проспоривший должен выполнить три любых желания выигравшего.
— Нет, не забыл.
— Мне пришла в голову блестящая мысль: верни от моего имени пощечину темпераментной леди со скрипкой.
— Подонок ты все-таки! — Леня повернулся к Игорю спиной, прикрывая Таню.
— Сам же на пощечину нарвался, — сказал Алик.
— И ты стал пай-мальчиком. — Игорь насмешливо козырнул Алику. — Браво! Ну иди, веди цыплячий выводок, продавай нашу дружбу.
— А я и не продаю. — Рябов откололся от ребят, пошел к воротам, увлекая за собой Игоря.
«Не так просто разбить компашку», — подумала Ника.
...Репетиции продолжались, а Татьяны не было. Елена Константиновна прослушивала девочек из других школ, но Татьяна не находилась.
И когда уже все были в отчаянии, Клара сказала:
— Есть Татьяна... Вернее, Иванна...
Глава пятая. ИВАННА