Конечно, Христос и Писание указывают нам на некоторые внешние параметры настоящей Церкви. Но эти признаки применимы только к каждому конкретному собранию, приходу. Всякий раз, когда мы пытаемся применить эти признаки к какой-либо организации, мы потерпим крах.
Обычно к признакам истинной Церкви принято относить: Единство Церкви, Святость Церкви, Кафоличность Церкви (открытость ко всему миру) и Апостольское преемство Церкви.
Но посмотрите, разве есть единство, хоть в одной христианской конфессии? Его нет. Католики, протестанты, православные ужасающе разделены. Даже в пределах каждой деноминации существуют различные течения. Например, православная церковь всюду говорит о своём единстве, но по сути дела такого единства нет. Различия между православным националистом-охранителем, приверженцем софиологии Сергия Булгакова, «неообновленцем»-последователем А. Меня и сторонником движения «вперёд к отцам» столь велики, что несмотря на литургическую общность и согласие с решениями Вселенских Соборов, эти группы готовы анафематствовать друг друга. В любом случае разница между ними такая же как между баптистами, лютеранами и адвентистами.
Нет ни одной подлинно единой конфессии.
А что со святостью? Ни одна конфессия не может похвастаться тем, что все её последователи святы.
Однако сегодняшняя православная практика решительно отвергает идею о святости как о норме христианской жизни. Акцент переносится на почитание отдельных «героических» христиан и на «созерцание своих грехов»; следствием этого является то, что вера в святость Церкви начисто лишается своего практического компонента. Святость уходит из повседневной жизни в некую метафизическую сферу, что влечёт за собою очень важные последствия: во-первых, на место святости приходят стихии мира сего, которыми и живёт сегодня по большей части Церковь; а во-вторых, тем самым реализуется учение о «невидимой церкви», которое мы осуждаем у протестантов (Игумен Пётр (Мещеринов): О святости и «невидимой Церкви»).
Громкие скандалы о священниках-педофилах, о евангеликах-пьяницах, «голубых» батюшках, и т. д. — это всё свидетельства того, что трудно какую-либо земную организацию считать Истинной Церковью Христа.
Преемственность веры от апостолов? Каждая организация рано или поздно в чём-то отступает от неё… Кафоличность? Любая христианская конфессия нет-нет да и погрешит против неё.
Именно поэтому и существует учение о «невидимой Церкви», которое лучше всего объясняет несоответствие человеческих институтов признакам Христовой Церкви.
И мысль эта была высказана не протестантами (как хотелось бы представить православным), а Августином Блаженным в его труде «О христианском учении» (Книга 3, главы с 31 по 34):
…Различие, на которое указывал ещё Августин, впервые в ясной форме было изложено Мартином Лютером, а затем включено в богословскую систему Жана Кальвина. Лютер обратил внимание на явное противоречие между чертами церкви, показанными в Писании, и теми её характеристиками, которые мы видим в реальной церкви, существующей на земле. Он высказал мнение, что подлинная церковь включает в себя только оправданных, тех, кого с Богом связывает спасение (Миллард Эриксон, Христианское богословие. Глава 49).
Истинная Церковь существует независимо от католицизма, протестантизма и православия. В Неё входит всякий человек, исповедующий Истину Божью. Такая Церковь невидима не в том смысле, что её увидеть невозможно в принципе, но в том, что её никогда невозможно увидеть полностью. Всегда будет оставаться некое сомнение.
Невидимая Церковь принимает видимые формы, но не отождествляется с человеческой организацией. Об этом пишут даже и православные:
Церковь вместе со всеми исповедуемыми её атрибутами вполне видима — как минимум для всех в Евхаристии, в выносимой Чаше, как максимум — настолько, насколько позволяет каждому рассмотреть духовное зрение.
Воскресший Христос тоже был не всегда сразу узнаваем учениками, а узнанный, порой неожиданно становился невидимым для них, оставаясь телесным по природе. Главное проблема другая — не путать Церковь с её институциональными надстройками и обёртками. Они столь же необходимы для явления и служения Церкви в мире, как одежда и спектр социальных ролей для человека. Но одежда Христа, от прикосновения к которой исцелилась кровоточивая, о которой бросали жребий римские воины — это всё-таки не Он. До подобного идолопоклонства никогда не доходит при почитании святынь, связанных с Его земной жизнью. Почему же при вступлении на экклезиологическую почву подобная путаница, нерасчленение того, что есть Церковь, что от Церкви и что вмещает в себя Церковь здесь (там) и теперь (тогда), возникает на каждом шагу? (Олег Дорошенко)