Британский ученый Артур Дерби Нок дал самое эксцентричное (из существующих) определение: «Гностицизм – это одичавший платонизм». Позволю себе оставить это без комментариев.
Теософы последней четверти 19-го века, несмотря на их огромный вклад в дело популяризации гностицизма, вообще рассматривали Гнозис как некоего предтечу нынешней теософии, то есть от них совершенно ускользали дуализм и трагизм основ гностического мировоззрения, а порой – даже его изначально христианская природа. Кроме того, составленный Еленой Петровной Блаватской Теософский словарь (изданный лишь спустя год после ее смерти, в 1892 году, и ранее, в том же году, дополненный ее учениками) говорит только о «гнозисе» и о «гностиках», но не о гностицизме, что является неплохим аргументом в пользу того, что во времена его написания термин еще не прижился. Впрочем, это определение подходит (при смене ряда окончаний слов) и к гностицизму (в статье “Pistis Sophia” от 1891 г. Блаватская использует именно этот термин, очевидно, просто не придавая значения наличию «-измов» в конце слов). Судите сами. Блаватская пишет: «Гнозис (греч.). Буквально, „знание". Специальный термин, употреблявшийся как до, так и в период первых столетий так называемого христианства для обозначения предмета их исследований. Это Духовное и Священное Знание, Гупта Видья индусов, можно было приобрести лишь при посвящении в Духовные Мистерии, одним аспектом которых являлись церемониальные „Мистерии". (Цит. по изд.: М.: Сфера, 1994, с. 139).
Упомянем, однако, в качестве несомненных просветительских достоинств теософов тех лет еще и то обстоятельство, что Блаватская огромную часть второго тома своей «Разоблаченной Изиды» еще в 1877 году посвятила – не будучи знакомой с академическими исследованиями, например, того же «маркионитства» – как раз доказательству того, что гнозис является как духом, так и буквой подлинного христианства.
Любопытно, что последовательница Блаватской Анни Безант в книге «Эзотерическое христианство, или Малые Мистерии» (рус. пер.: «Издание журнала „Вестник"», 1930), тем не менее, акцентирует внимание в основном не на гностиках, а на эзотерических аспектах библейской, новозаветной и апокрифическо-новозаветной традиций (исключением является, пожалуй, только ее 11-я глава, где цитируется гностическая “Pistis Sophia”, причем по частному поводу).
Джордж Роберт Стюард Мид, личный секретарь и один из ближайших сподвижников Блаватской, автор вышедшего в начале 20 века многотомника «Эхо Гнозиса», считает (см. книгу “Fragments of a Faith Forgotten” (1900), pp. 137-138 [«Фрагменты веры, о которой забыли»], что гностицизм – это первая христианская теология (что наилучшим образом отражено в главке “The Tendencies of Gnosticism” – «Тенденции в гностицизме»), и добавляет, что, вероятно, «…причина порицания заключается именно в том, чтобы подлинная историческая составляющая этого нового движения была сокрыта для того, чтобы завуалировать нужду в такой религии, которая стремились бы ко всеобщности, и в которой гностики были главными обвиняемыми». Впрочем, то обстоятельство, что без гностицизма не было бы и христианской теологии, признавали даже ересиологи.
Казалось бы, это определение возвращает нас к Гарнаку, но Мид оговаривается, что идеи, на которые опирается гностицизм, существовали и до христианства (в том числе потому, что опирались на неортодоксальные толкования Библии: «Яхве если и не отрицался полностью, то был помещен в чрезвычайно подчиненное положение»), однако Спаситель «освятил эту традицию».
Исследователям всевозможных патологий (около)научного сознания, вероятно, будет интересна та нагло-надменная реакция, которую вызвало это определение у авторов англоязычной “The Catholic Encyclopedia”: «Попытка обрисовать гностицизм как могущественное движение человеческого разума к благороднейшей и высочайшей истине, как движение, некоторым образом параллельное движению христианства, полностью провалилась. Она была повержена непредубежденными учеными недавнего времени, такими как У. Буссетт и О. Группе, и достойно сожаления то, что она могла быть возобновлена английским писателем Дж.Р.С. Мидом в его «Фрагментах веры, о которой забыли», ненаучной и вводящей в заблуждение работе, которая в англоязычных странах могла замедлить трезвое и истинное определение гностицизма, каким он был как исторический факт».
В 1966 году в Мессине (Италия) состоялся международный научный коллоквиум под названием «Истоки гностицизма», который, по сути, и ставил своей задачей попытаться определить гностицизм. На тот момент проблема приобрела огромную важность в связи с тем, что начали появляться первые переводы на европейские языки текстов из найденной в 1945 году в Верхнем Египте коптской гностической Библиотеки Наг-Хаммади, в том числе ключевого текста гностической традиции – «Апокрифа Иоанна»4. Огромное разнообразие смыслов, содержащихся в этих текстах, озадачило ученых. Предстояло полностью пересмотреть понимание «гностической парадигмы» в том ее виде, в каком она досталась нам от ересиологов, описывавших доктрины gnostikoi (при этом зачастую самостоятельно выдумывая существование многих и многих «сект гностиков» – не случайно акцент всегда делался на множественном числе, -oi). И не только потому, что содержание текстов в лучшем случае процентов на 50 соответствовало их «свидетельствам», но и потому, что ересиологи, да и более поздние «отцы церкви» давали, хотя чаще лишь подразумевали, только апофатические, отрицательные определения гнозиса как «многоголовой еретической гидры», условной системы ересей, возникшей уже как искажение некоей ими же и вымышленной «апостольской традиции». Очевидная слабость и даже ложность этого определения не только в его апофатической однобокости, но и в том, что самой «магистральной линии», от которой должна была отклониться эта «гностическая ересь», тогда еще просто не существовало. Попытка определить «гностицизм» оказалась не слишком успешной, но, как это часто бывает на научных конференциях, было освещено множество частных проблем, касающихся учения – и впервые в мире на столь представительном уровне. Строго говоря, Коллоквиум ожидавшегося от него четкого определения и не дал уже хотя бы потому, что его описание занимает целых три страницы текста5.