— Да, но он — ниггер, — не сдавался хозяин.
Сэм уперся ладонями в стол и вскинул глаза.
— Вирджил не ниггер. Он цветной, он черный, он негр, но он не ниггер. Я знаю кучу белых, которые и вполовину не так головасты.
Владелец кафе сразу присмирел:
— Некоторые из них с головой, я знаю. Один даже написал книгу. А вот и ваш бифштекс.
Он присмотрел, чтобы все было подано как полагается, и даже сам принес бутылку кетчупа. Затем хозяин отошел, сказав себе, что Сэму Вуду можно простить любые высказывания, — ведь он так много пережил за последние дни.
Покончив с едой, Сэм поехал к себе и распахнул окна, чтобы выветрить нежилой запах, уже поселившийся в комнатах. Первым делом он снял форменную одежду и привел ее в порядок, затем принял душ, прошелся по подбородку электрической бритвой и прилег отдохнуть.
Коротким воспоминанием в его голове промелькнула фраза Вирджила, что сегодняшней ночью он, Сэм Вуд, арестует убийцу. Но в эти мгновения зыбкого полусна обещание Вирджила казалось все несбыточнее и нереальнее. Наконец черная пустота навалилась на Сэма, и он спал глубоко, пока будильник не прозвенел одиннадцать…
Когда Сэм добрался до полицейского управления, его уже ждал Вирджил Тиббс. Сэм, как всегда, отметился у дежурного, который старался вести себя как ни в чем не бывало, и с ключами от патрульной машины в руке и листом для рапорта под мышкой кивнул Тиббсу:
— Пойдем.
Они уселись бок о бок, как в ту памятную ночь совместного дежурства.
— Куда ехать, Вирджил? — спросил Сэм.
— Куда вам вздумается, — ответил Тиббс. — Мне это совершенно безразлично. Только давайте держаться подальше от дома Парди. Я бы не хотел, чтобы вновь вышло какое-нибудь недоразумение.
Сэм задал вопрос, который не выходил у него из головы с тех пор, как он проснулся:
— Думаешь, убийца старика Мантоли вновь вылезет сегодняшней ночью?
— Почти уверен, — отозвался Тиббс.
— Тогда, может быть, стоит заехать к Эндикоттам и взглянуть, все ли в порядке?
— Я убежден, что она в безопасности, — ответил Тиббс. — Конечно, поехали, если вы настаиваете, но лучше бы нам остаться здесь, внизу, — для этого есть причины.
— Ты не можешь объяснить мне какие? Ты ведь сам сказал, что я должен арестовать этого типа.
— Право, мне имеет смысл помолчать, Сэм. Если я сейчас не удержусь, вы можете выдать себя в самый неподходящий момент. Это ведь очень трудно — держать что-то на уме и не подать виду, что бы вокруг ни происходило. До поры до времени чем меньше знаешь, тем лучше.
— А мы не можем предпринять что-нибудь сами, сейчас же?
Тиббс посмотрел через ветровое стекло:
— Сэм, ответьте мне без обид: согласны ли вы довериться мне и позволить вести это дело? Обещаю, без вас ничего не произойдет. Я постараюсь устроить так, чтобы арест произвели вы.
— Ну ладно, Вирджил… — Сэм был явно разочарован.
Никогда еще ночь не казалась ему такой долгой. Они поговорили о Калифорнии и Западном побережье, где Сэму не приходилось бывать. Потом перешли к боксу.
— Это несладкая доля, — рассуждал Тиббс. — Я знаком с несколькими боксерами и знаю, как тяжело достается им кусок хлеба. Последний удар гонга — это далеко не конец. Затихнут приветствия, отшумят аплодисменты — если они еще есть! — а дальше нужно добраться до раздевалки, где тебя ждет доктор. И когда он накладывает швы на рассеченные губу или бровь, это чертовски мучительно, Сэм!
— Вирджил, я не раз думал: почему бокс так тянет к себе цветных? Что у них, больше способностей или они легче все переносят?
— Если им и легче, то просто ума не приложу почему. Однажды, это было в Техасе, я говорил с боксером уже после боя. Ему страшно досталось, хотя он здорово дрался и вышел победителем. Ну, как бы там ни было, когда пришел доктор и принялся за него, боль от укола была такой жуткой, что он закричал. И тут доктор удивился: ему-то казалось, что тот ничего не чувствует — ведь он негр.
Сэм мысленно перенесся к своей беседе с Ральфом, ночным барменом из закусочной. У него было такое ощущение, будто это происходило давным-давно. На самом деле они разговаривали в ночь убийства.
— А что с теми парнями, которые на тебя нарвались? — спросил Сэм после непродолжительного молчания. — Я так ничего и не слышал.
— Их выручил один тип из городского совета, Уоткинс. Он предупредил меня, что мне лучше закрыться насчет этого случая, если я не хочу устроить себе красивую жизнь, иначе мне пришьют статью за членовредительство.