Нет, это не годится. Неужели ничего нельзя придумать? Я стоял в темноте, не шелохнувшись, и пытался найти выход.
В какой-то момент я вспомнил про горящую печку. Эта печка помогла мне. Я направился к сараю и, светя себе фонариком, отыскал там большой бумажный мешок, в котором когда-то был цемент. Затем, сняв с крючков пожарную лестницу, приставил ее к стене барака. Быстро взобрался на крышу и, соблюдая все меры предосторожности, добрался до трубы. Оттуда поднималась в небо полоска дыма. Смяв мешок, я превратил его в огромный шар и с трудом затолкал в дымоход. Быстро спустился вниз, прихватив черенок от лопаты, и вернулся к окну.
Какое-то время внутри барака царила тишина, но вскоре послышался крик девицы:
— Эй ты, растяпа! Хочешь, чтобы я задохнулась? Что там у тебя горит, смотри, сколько дыму, дышать нечем. Охранник уже и сам почувствовал запах гари; глянув на печку, откуда клубами валил дым, сообразил, в чем дело.
— Черт побери! — с криком вскочил он со стула. — Дымит как в коптильне! Не иначе как сажа забила дымоход!
— Открывай скорее окна, а то задохнемся! Охранник зашелся от кашля и принялся вытаскивать затычки, которыми закреплялись ставни, потом побежал к входным дверям. Я тотчас бросился тоже к двери, слыша, как уже скрежещет ключ в замке.
В следующее мгновение он вынырнул из-за двери, я замахнулся и опустил палку на его голову. С тяжелым стоном он свалился мне под ноги. Рассчитывая на то, что после моего удара он не сразу придет в себя, я открыл ставню и, не тратя времени, повыбивал стекла. Потом втащил потерявшего сознание охранника внутрь, широко распахнув входные двери. Дым клубами валил из барака, а я бросился к девице.
Она сидела, вытянувшись как струна, всматриваясь в темноту, еще не видя меня. Когда я появился из тьмы, на ходу вытаскивая из-за пояса финку, чтобы освободить ее от пут, она при виде поблескивающего клинка закричала не своим голосом:
— Нет! Нет! Я все сказала!
— Тихо! — заткнул я ее бесцеремонно. — У меня нет ни малейшего желания прикончить тебя. Не верещи и давай сюда руки!
Нож был острый, я быстро разделался с веревками, освободив ее руки и ноги. Она попыталась сразу вскочить, но тут же со стоном повалилась на кровать.
— Растирай руки, а мне дай ноги. Будет больно, но ты терпи, времени мало. На руках я тебя не понесу!
Во время всех этих манипуляций мы не обменялись ни словом. Наконец минуты через две я прекратил массаж, и она смогла сама встать на ноги.
— Откуда ты здесь взялся? Кто ты?
— Я представлюсь тебе несколько позже, — с некоторой издевкой прошипел я в ответ, ибо злость все еще бушевала во мне. — Советую как можно быстрее отсюда смыться. Ты в состоянии передвигаться?
Она сделала два шага:
— Кажется, могу… Давай поскорее сматываться, по дороге приду в себя.
— Минуточку, — предупредил я ее, собирая обрывки веревки. — Я должен кое-что предпринять.
Затем связал лежащего без сознания бандита и, поддерживая девицу, вышел с ней из барака. Остановившись, я прислушался. Сюда, в глухую тишину, едва доходил далекий шум города.
Мы двинулись вперед и успешно выбрались на дорогу. Я все время напряженно вслушивался, не донесется ли рокот мотора. То напряжение, в котором я находился, не могло не передаться моей спутнице, она шла рядом, боясь нарушить молчание. Наконец, когда мы прошли первые строения, я услышал ее шепот:
— Спасибо… Если б не вы, не знаю, что бы они со мной сделали… Кто вы?
— Какое это имеет значение… — пробурчал я, ибо у меня не было намерения давать ей какие-либо сведения о себе.
Девица, видимо, не почувствовала, каким тоном я ей ответил, потому что продолжала расспрашивать:
— А куда мы идем?
— К автомашине. Она в ста метрах отсюда.
— А… а потом? Мне кажется, что вы… А я смогу вернуться домой?
— Сможешь, по при условии, что вернешь то, что украла! — зло выкрикнул я.
— Я? Украла?! Вы о чем?! — В ее голосе я почувствовал гнев и некоторую настороженность.
— Пальто и красную сумку! Ты должна мне их немедленно вернуть!
Тут я почувствовал, что она остановилась как вкопанная.
— Ох! — воскликнула она тихо. — Значит, и вы?!