— Улыбка исчезла с лица Стецкого.
— Я к ним не присматривался, — ответил он смешавшись, — но любые ключи можно сделать, если есть образец…
— Вы имеетесь виду слепок?
— И слепок тоже…
— Пока на этом закончим. Подпишите протокол и попросите сюда пани Эльмер.
— Девушка была высокой и стройной. Причесанная головка переливалась волнами каштановых волос, а в больших, слегка подведенных глазах притаилось лукавство. После установления анкетных данных Выдма угостил девушку сигаретой и, когда она наклонилась над зажигалкой, спросил:
— Вы знали убитого вахтера?
— Нет. У вахтеров не было причин заходить в секретариат.
— Похоже, вы не очень-то взволнованы этим событием? Разве убийство не произвело на вас никакого впечатления?
— Как это не произвело? Когда я об этом узнала, чуть не потеряла сознание. Теперь немного пришла в себя.
— Вы не подумали, что один из соучастников этого преступления, может быть, работает здесь?
— Вы так считаете?.. — черные дуги бровей взметнулись вверх.
— Вы не можете припомнить ничего, даже самой малости, которая подтвердила бы такое предположение?
— Она задумалась на минуту, потом покачала головой:
— Нет, ничего припомнить не могу.
— А что вы скажете о помощнике кассира Урбаняке? Девушка погасила сигарету, медля с ответом.
— Говорят, он пользуется успехом у женщин. Да я и не удивляюсь, ибо следует признать: мужчина он интересный.
— И это все, что вы можете о нем сказать? — В голосе майора прозвучала ирония. — Ну а Белецкий? Говорят, он вам симпатизирует?
— Старый зануда! — пренебрежительно махнула она рукой, звякнув серебряными браслетами.
— Не случалось ли когда-нибудь пану Белецкому открывать сейф в вашем присутствии?
— Почему вы об этом спрашиваете? Ах, извините… — задумалась она на минуту. — Возможно… Хотя точно припомнить не могу.
— Откуда он доставал ключи?
— Я никогда не обращала на это внимания. Следующим вошел Ян Урбаняк. Несмотря на то, что ему было явно за сорок, он сохранил стройность, а седые виски и правильные черты лица придавали ему привлекательность, подтверждая мнение секретарши Эльмер.
— После нескольких предварительных вопросов майор затронул интересовавшую его тему:
— Сидя в одной комнате с Белецким, вы не замечали, чтобы кто-нибудь интересовался ключами от сейфа?
— Нет, ничего такого не замечал, — прозвучал решительный ответ.
— Белецкий никогда не забывал свои ключи?
— Белецкий? Вы просто его не знаете! Он носит их всегда с собой, прикрепляет к ремню на брюках.
— Однако для того, чтобы открыть сейф, он должен их отстегивать?
— Да, конечно. Потом клал на стол.
— Стецкий и пани Эльмер иногда заходили к Белецкому. Они не брали ключи в руки?
— Нет… Пожалуй, нет… — Урбаняк внезапно заколебался.
В комнату вошел поручик Герсон и, не говоря ни слова, сел рядом с сержантом. Урбаняк проводил его взглядом.
— Так кто? Стецкий или Эльмер?
— Эльмер. Это было недели две назад. Она пришла к нам по какому-то делу и во время разговора неосторожным движением сбросила ключи на пол. Сразу же наклонилась и подняла, но потом стала дурачиться: спрятав ключи за спину, требовала, чтобы Белецкий угадал, в какой они руке, а так она их не отдаст.
— Ну, это выглядит довольно невинно… Вам не кажется?
Урбаняк посмотрел на майора с понимающей улыбкой:
— У меня было такое впечатление, что она сбросила ключи не случайно.
Последним вошел в комнату старый кассир. Худой, сгорбившийся, с ввалившимися щеками и большим кадыком, выступающим из свободного ворота рубашки. Он поклонился уже с порога и осторожно присел на указанный ему стул. Выдма окинул его быстрым взглядом, но ничего, кроме подавленности, не прочел на лице кассира.
— Ну и что, пан Белецкий, много денег у вас украли?
Старый кассир кивнул головой и вздохнул.
— Много… Точнее, два миллиона восемьсот три тысячи двести.
— Мне известны размеры похищенной суммы, — прервал его Выдыа. — Я хотел бы узнать, какого достоинства были банкноты.
— Как всегда для выплаты — от тысячи до двадцаток и мелочь.
— И мелочь забрали? — удивился Выдма. — Сколько?
— Шесть тысяч. Столько я заказал в банке.
— А сколько она весит?
— Пару килограммов, не так уж много, чтобы ею пренебречь.
— Можно только подивиться такой мелочности, неправда ли, пан Белецкий?
— Конечно… При такой сумме прихватили и эти шесть тысяч.