Щипать себя он не стал, а вот для убедительности, что не спит, потрогал травку, в которой он сидел. Трава на ощупь была приятной и нежной, как шёлк, только с запахом свежей зелени. Он сжал стебель и рванул рукой вверх. Травинка не вырвалась и осталась, по-прежнему, в земле, а ладонь окрасилась сочным зелёным цветом.
– Трава, – тупо констатировал Александр, разглядывая ладонь.
Он огляделся, но везде стояли только сосны. Лес был словно забором, огораживающим пятачок поляны. Кое-где Александр заметил белочек и птиц, юркавших в ветвях этого леса.
Слёзы стали наполнять глаза Александра и, пожалев себя, он зарыдал так сильно, крикнув на всю округу:
– Ой-ё-ёй, мамочка!
Плакал он довольно долго, то успокаиваясь, то опять начиная жалеть себя и рыдая с новой силой, пока не заметил, что стало смеркаться. Наблюдая сквозь слёзы, как солнце уходит за макушки деревьев, Саша, подумав, что всё равно не знает, куда идти, решил идти вслед за уходящим солнцем и, поднявшись, поплёлся в лес, в ту сторону, куда уходила местная звезда. Цивилизованный парень, шестнадцати лет, даже и не догадывался, что идёт на запад, а если бы он присмотрелся, то смог бы определить раньше, где север, а где юг по растущим густо веткам в сторону юга и плохо растущим веткам в сторону севера, да и муравейник у одной из сосен находился с южной стороны, а растущий мох с северной части так и бросался в глаза. Всё это ему могло дать определение сторон света. Александр и этого не знал. Сейчас, шагая по лесу, он мог ходить по нему кругами, не замечая этого, а вот стороны света могли определить его более-менее прямой маршрут, который рано или поздно вывел бы его к реке, а там и к людям, живущих у реки.
Глава 4. Лес
В лесу Саше стало намного страшнее, чем это было на поляне. Густо растущие сосны закрывали собой остатки света, сгущая сумрак под своими лапистыми ветками. Но страх на этот раз заставил Александра прийти в себя. Он насторожился и стал поглядывать по сторонам, выискивая опасность, а поглядеть было на что: то и дело между стволами сосен мелькали мелкие и средние тушки животных. Кое-где он замечал большие кучи фекалий, но это его не насторожило, а только позабавило.
– Насрали «гринписовцы»: лес, наверное, удобряют, – глядя на кучи, ухмылялся мысленно Александр, при этом боясь озвучить свои мысли вслух, чтобы не привлечь внимание кого-либо страшного. Через полчаса ходьбы он морально вымотался и физически сильно устал. Постоянное просиживание за компьютером превратило в ничто его физические данные, и теперь он расплачивался за всё сполна. Присев возле дерева, он только тут обратил внимание на свой внешний облик. Одежда была домашняя, именно та, в которой он сидел сиднем за компьютером: старая футболка и шорты, потрёпанные ещё дома, сейчас блестели, как новенькие. На неё налипло много паутины, поэтому одежда смотрелась иначе в играющих лучиках заходящего солнца, которые пробивались сквозь чащу леса. Обуви у Саши, как таковой, не было: домашние сланцы не шли в расчёт. На него опять накатила жалость к самому себе, и он, закрывая свой рот руками, чтобы не наделать лишнего шума, взвыл.
– Мама, папа, где же вы?
Саможаление было недолгим, появление медведя прямо перед Александром отрезвило сразу же и очень придало сил. Соколовский помчался прочь с того места, где сидел и выл. Голые пятки так и сверкали перед глазами медведя, который даже не успел ничего понять. Лесной зверь недоумённо глядел в сторону убегающего парня и изумлённо рычал ему вслед.
Саша мчался, как прометей. Он слышал даже ветер в своих ушах, а деревья только мелькали перед его глазами. Этот бег его и спас от кружения по лесу, потому что он бежал, огибая деревья с разных сторон, что, как известно, не даёт человеку сделать круг. Вдруг резко остановился, вернее, остановило его падение носом в лесную подстилку. Вспахав немного «лесной ковёр», он на какое-то мгновение замер, прислушиваясь и ожидая, что медведь его сейчас нагонит и съест, но время шло, вокруг стояла тишина, а медведь всё не появлялся и не появлялся, значит, опасность каким-то чудом миновала его, страх отпустил совсем, только было слышно, как сильно стучало сердце. Почти стемнело, когда Саша поднял лицо с разбитым носом. Оглядевшись и не обнаружив всё-таки медведя или другого хищника, переведя дух, он поднялся и побрёл дальше, пробормотав:
– Блииин. Вот тебе и лес. Медведи, да грызуны всякие. Динозавров и волков ещё не хватает.
Куда идти, он всё равно не знал, поэтому оставалось только идти, хотя ему хотелось лечь и просто лежать. Страх умереть и простая трусость гнали его дальше и заставляли идти. Мозги, как выяснилось, Александр не совсем проиграл и, когда стемнело, он полез на дерево. Когда-то он слышал про этот способ ночёвки в лесу и решил повторить этот метод, но всё хорошо было там в теории, а на практике Александру пришлось очень помучиться. На дерево он лез «часа два»: за это время он два раза ободрал себе пузо и стёр кожу на ладонях и ногах. Тапки мешали ужасно, и их пришлось скинуть на землю. Не успел он залезть на крепкую ветку, как под деревом кто-то зарычал. Александр от такого безумного рыка взлетел на следующий ярус сосны без лишнего труда и там застыл между двумя ветками, растущими в форме латинской буквы V. Рычание снизу скоро переросло в волчий вой, заставив Александра насторожиться и совсем не шевелиться.