Отвергая способы создания искусственного напряжения, Глаузер выступает против строгой функционализации частей, против канонизированной техники, согласно которой все, о чем идет речь в детективе, направлено на разгадку тайны преступления, когда каждый персонаж должен быть подозреваемым, каждый упомянутый предмет — вещественным доказательством, напротив, он не прочь отдать должное случайности, он отстаивает право художника останавливать свое внимание — если это диктуется художественной целесообразностью — на людях, предметах и явлениях природы ради них самих, а не обязательно в связи с раскрытием преступления. В романе «Власть безумия» читатель найдет сколько угодно примеров такого отступления от канонов жанра.
Помимо романа «Власть безумия» Глаузер написал еще пять детективных романов: «Чаепитие трех старух», «Вахмистр Штудер», «Температурный листок», «Китаец» и «Крок и компания». Вес они созданы в короткий промежуток, между 1935 и 1938 годами. И почти все связаны образом вахмистра Штудера. Создание этого образа, как бы отделившегося от своего творца и зажившего самостоятельной жизнью, — крупная удача Глаузера. Надо сказать, внешне Штудер совсем не похож на своего создателя, хотя его «внутренний портрет» схож с нравственным обликом писателя. Оба они аутсайдеры, неудачники, только Штудер — аутсайдер неявный, затаившийся, он сохраняет для себя возможность жить в обществе и в то же время держаться от него в стороне. На службе в полиции он лишь для видимости, на деле же служит внутреннему закону — совести. У него нет оснований отстаивать устои собственнического мира, душой он на стороне тех, против кого эти устои направлены. Роль следователя дает ему возможность незаметно вносить коррективы в отправление буржуазного правосудия, наказывать зло и помогать торжествовать добру.
Глаузер наделил своего героя отличной профессиональной подготовкой. В молодые годы Штудер участвовал в международных конгрессах криминалистов, у него много знакомых и друзей среди известных мастеров сыска. Однако положение вахмистра в полицейской иерархии — всего лишь нижний чин! — никак не вяжется с его знаниями и способностями. Чтобы устранить это противоречие, Глаузер вводит в биографию сыщика эпизод с некой банковской аферой, когда Штудер, проявив принципиальность, отказался, несмотря на советы и указания начальства, замять дело, в котором были замешаны местные финансовые воротилы, — и в результате поплатился карьерой. Блестящего комиссара столичной полиции разжаловали в рядовые. Теперь он, снова дослужившись до вахмистра, трудится в кантональной полиции, слывет чудаком и мечтателем, к нему относятся с известной долей недоверия и пренебрежения, но все же поручают самые сложные и важные дела. Такое положение Штудера как нельзя более соответствует функции, возложенной на него автором. Будь он, в соответствии со своими данными, высокопоставленным чиновником, он не имел бы возможности сталкиваться с миром отверженных и обездоленных. Сделай его писатель заурядным полицейским, тогда неестественной выглядела бы его поразительная проницательность. Банковская афера, отголоски которой всплывают и в романе «Власть безумия», в эпизоде с полковником Каплауном, снова пытающимся сначала запугать, а потом подкупить строптивого следователя, все поставила на свои места.
Во «Власти безумия», как и в остальных детективах Глаузера (за исключением «Чаепития трех старух»), все держится на образе Штудера. Он — центральная фигура в художественном универсуме, выстроенном Глаузером. Писатель раскрывает внутренний мир следователя, высвечивает его тайные побуждения, склонности, неосознанные и подавленные влечения. Штудер интересен как характер, данный в противоборстве с властью обстоятельств. Пока он изучает детали совершенного преступления, читатель присматривается к нему самому, незаметно для себя подпадает под обаяние его личности и оказывается во власти напряжения, возникающего в результате столкновения Штудера с теми силами, которые препятствуют скорейшему раскрытию преступления. Благодаря этому образу в роман вводятся элементы психологизма. Внешне невозмутимый, Штудер на самом деле полон сомнений, страхов, неуверенности в себе. Его положение непрочно, у него мало друзей и союзников, зато сколько угодно врагов и недоброжелателей, он боится допустить промашку, колеблется, осторожничает, даже позволяет себе — как в эпизоде с полковником Каплауном — потешиться мыслью о компромиссе, помечтать о чине лейтенанта, о славе и достатке. Но это лишь мимолетные проявления вполне объяснимой слабости, с которой Штудер тут же справляется. В конечном счете человек в нем всегда побеждает чиновника и приспособленца.