Старик и сам понимал, что грозит ведьме за ее деяние и что и он вместе с нею сгинет тут навеки. Хотя велико было желание поквитаться со старухой.
– Хорошо, – прошептал Морозко в ответ. – Но знай, чего удумаешь еще, сдам тебя Кощею с потрохами.
Баба-яга кивнула. После чего достала из-за пазухи волшебный светец, что дает свет без огня, и произнесла:
– Светец, светец посвети! Путь во мраке освети!
И вот в пещере стало светло. Двинулись дальше. Стены грота горы Алатырь были покрыты инеем. Но чем глубже продвигались путники, тем становилось жарче и душнее. Вместо инея теперь стены покрывала влага. Она капельками собиралась на каменной твердыне, а затем стекала на пол, образуя лужицы. Морозко чувствовал, как жара становится сильнее. И от этого ему было некомфортно сначала, а затем и вовсе подурнело. Пот струился по лицу старика, воздуха не хватало, но он стойко шел дальше за Бабой-ягой, пыхтя и тяжело дыша.
По пути Морозко стал замечать, что на стенах пещеры попадались блестящие разноцветные камни. Они словно росли из каменных стен. И чем дальше шли Баба-яга и Морозко, тем чаще и гуще были эти наросты.
– Неужто драгоценные каменья? – удивился старик, присматриваясь к блестящим камням.
– Да, тут у Кощея целые горы самоцветов. Хошь – изумруды, хошь – рубины, а хошь – янтарь. Хе-хе-хе! Да только никому не дозволено их касаться. Кощей рьяно их стережет вместе с Горынычем. Пересчитывают все каменья каждый день. Жадюги!
– А что будет, если сорвать один камень? Неужто догадаются так сразу?
– Ох, не ведомо мне как, но вмиг Кощей явится защищать свое имущество. И тогда несдобровать расхитителю.
И тут Морозко смекнул:
– Так чего ж мы тащимся к нему в такое пекло? Пусть сам к нам явится.
Баба-яга только глаза вытаращить успела от догадки, что Морозко собрался сделать. А старик уже ухватился за один из драгоценных камней и, приложив усилия, отколол его от каменного насеста.
Поначалу тишина наступила такая, что только слышны были вдохи и выдохи путников, да капельки воды, что со звоном бились о пол пещеры, падая с потолка. Это Морозко и Баба-яга так притихли, вслушиваясь в ожидании того, что будет дальше. Но ничего так и не произошло.
– Видно, плохо Кощей стережет свое имущество, – проговорил с досадой старик. – Все ж придется идти за ним в самое пекло.
Баба Яга тоже хмыкнула:
– Только слуху напустил, что вмиг несдобровать тому, кто тронет самоцветы. Эх, пустозвон!
– Это ты меня пустозвоном назвала? А? Ведьма старая! – вдруг послышался мужской голос из темноты пещеры.
А затем на свет вышел высокий мужчина в черной мантии. Худой настолько, что сквозь одежды вырисовывались кости. Лицо, шея и кисти рук обтянуты серо-белой кожей, которую, казалось, можно было проткнуть пальцем без особых усилий. Волосы смоляные спадали на плечи и занавесями прикрывали лицо с обеих сторон. Под глазами – темные круги как углем намазанные, отчего глаза мужчины в свете, что давал светец, выглядели черными и тусклыми, без малейших бликов.
– Ох, Кощеюшка! – спохватилась Баба-яга и залепетала елейным голосочком. – Здравствуй, родименький! Да что ты! Не про тебя конечно! Про Горыныча. Обещал служить тебе верно и преданно, сторожить врата в подземный мир и охранять твои самоцветы, а сам даже не услышал, как мы камушек-то твой сорвали! Вот и говорю – пустозвон!
Кощей с подозрением во взгляде подошел ближе к незваным гостям. Осмотрел с удивлением их. И уставился на Морозко:
– Морозко? Чего это тебя занесло в мои владения? Неужто собрался покинуть белый свет?
Кощей приблизил лицо к старику и пристально посмотрел в его глаза:
– Зачем пожаловал? И еще драгоценный камень мой тронул?
Морозко с трудом выдержал взгляд бывшего зимнего владыки. А жар от него такой исходил, что старик остерегался растаять прямо тут же. Сглотнул Морозко громко, да и молвил:
– Пришел за помощью к тебе, Кощей! А камень сорвал, чтобы явился ты сам ко мне. Тяжко мне в твоих владениях. Боюсь, что не дошел бы до тебя в подземное царство.
И Морозко протянул Кощею сорванный камень.
– За помощью, говоришь? – удивленно произнес Кощей, забирая свой самоцвет у Морозко.
Он снова поднял тяжелый взгляд на старика. Одна черная бровь дугой поползла на лоб. Но Морозко разглядел в выражении лица Кощея замешательство. Знать, нечасто к нему за помощью приходят.
И поведал Морозко бывшему зимнему владыке все от начала до конца. Только умолчал, что Баба-яга виновница всего случившегося. А затем достал из мешка сердце зимней владычицы. В нем еще брезжил нежно-голубой свет.