Глава 1
Линди
Существуют ли исправительные учреждения для четырёхлеток?
Эта мысль точно не должна проскальзывать в моей голове в одиннадцать утра в среду. Но вот она и я с ней.
Честно говоря, я не удивлена выходкам своего непослушного четырёхлетнего ребенка. Я знала, что день пойдёт наперекосяк, когда он с утра описался в кровать. Мы провели в магазине всего полчаса, а он уже успел случайно сбить с полки банку краски и попытался сыграть в прятки среди башенок из туалетной бумаги.
На секунду позволяю себе мечтать о тюремной камере, где сейчас сидит мой бывший. Тишина и стены без липкого сиропа. Мне бы отпуск...
— Крю, — я хватаю его за руку, пока он снова не понёсся в сторону пончиков. — Помоги маме, иди выбери сырные палочки, ладно?
— Хорошо! — радостно скачет он к двери в нескольких метрах от меня. Я облегчённо выдыхаю и возвращаюсь к хот-догам. Какой из них дешевле, но при этом не напичкан химией?
— Мэм! — меня вырывает из раздумий сотрудник Walmart, подбегающий ко мне, запыхавшийся и весь в пятнах пота на синем поло.
— Вам нужно вытащить его оттуда.
— Кого вытащить… — мои глаза скользят за его плечо, и я вижу, как мой ребёнок заперся в холодильнике и пляшет среди упаковок сыра, заливисто смеясь своим фирменным безумным смехом. У меня всё внутри обрывается. — Крю!
Почему я не оформила заказ с самовывозом?
Знаете, что вам должны говорить в роддоме сразу после родов? До того, как завалят ворохом информации, которую вы всё равно забудете? Никогда, ни при каких обстоятельствах не берите ребёнка с собой в магазин. Это слишком тяжело — и для их развивающегося мозга, и для их матерей.
— Так вы его вытащите или как? — спрашивает парень, потянувшись к рации на поясе.
Он спрашивает так, будто у меня есть выбор.
Я поднимаю руку, пока он не натворил чего-то, о чём потом пожалеем оба.
— Спокойно, юноша. Уже иду.
Я подтягиваю свои высокие йога-брюки, поправляю футболку с надписью «мама футболиста» и настраиваюсь на битву.
Я справлюсь. Я точно справлюсь. Мой ребёнок всегда меня слушается, а я — отличная мать. Ну, если не считать того, что... ладно, он уже пытается забраться на полки.
Я подхожу к холодильникам, игнорируя взгляды тех, кто остановился посмотреть шоу, и остаюсь лицом к лицу со своим ребёнком, как каждый день последние четыре с половиной года. Я никогда не была так напугана, как в тот день, когда принесла его домой из больницы в полупустую квартиру с двумя сотнями долларов на счету. Но мы справились. Вместе. Крю выбрал меня не просто так. И я снова и снова выберу его.
Я открываю дверь на два от него.
— Крю, солнышко, — говорю я голосом таким сладким, что он буквально липнет, как его любимые конфетки. Но я уже не первый день на этом свете и знаю своего сына слишком хорошо — сработает лишь наполовину. — Вылезай, пожалуйста, ладно?
— Не хочу! — орёт он, подпрыгивая на мешках с сыром, будто это батут.
— Больше никаких ночёвок у тёти Мэдди, — пускаю в ход угрозы. Все, что могу.
— И никаких конфет, — добавляю.
— Это моё тело — я сам решаю! — парирует Крю.
Чёрт. Так раздражает, когда твои же попытки быть хорошей матерью оборачиваются против тебя.
— Ну и ладно, я тогда домой, — перехожу к последнему козырю — обратной психологии.
— Пока! — радостно кричит он, разбрасывая пригоршни тёртого сыра. Пожалуйста, скажите, что пакет уже был открыт.
Всё. Патроны закончились.
Мои плечи опускаются. Мне крышка.
Я так устала от того, что постоянно чувствую себя матерью, которая подводит своего ребёнка. Я хочу быть для него больше. Не только для него. Для себя тоже.
Я глубоко вдыхаю. Я справлюсь. Справлюсь.
Смотрю в глаза своему миру. Протягиваю руку:
— Давай, сладкий. Пора вылезать.
Он громко, театрально вздыхает и, наконец, сдаётся:
— Ладно.
Аллилуйя.
Крю делает шаг ко мне, но спотыкается о мешок и падает пузом прямо на сыр.
— Крю! — я подбегаю к ближайшей дверце. — Ты в порядке?
— Это было весело, — расплывается он в такой широкой улыбке, что на щеках появляются ямочки.
Я качаю головой. Главное — цел.
— Пойдём, солнышко. — Пытаюсь вытащить его наружу, но он как будто стал тяжелее за последние две минуты.
— Ай! Я застрял!
Теперь мой ребёнок застрял в холодильнике супермаркета. Можно мне уже вручить награду «Мать года» где-нибудь тут, в седьмом ряду?
Я всё ещё ломаю голову, как вытащить его ногу, когда вдруг две сильные руки протягиваются внутрь, поднимают полку и освобождают его из плена холодильника.