Я делаю всё, чтобы показать Крю: у нас всегда будет достаточно. Но что, если мне хочется большего? Для себя. Для нас.
Я замираю.
— Это что сейчас было? — Мэдди машет пальцем у меня перед носом. — Что у тебя с лицом? Ты выглядишь так, будто у тебя запор.
— У меня прозрение, — торжественно говорю я. — И… — делаю паузу для эффекта, — я выбираю свою судьбу. — Улыбаюсь победно.
— И что это значит?
— А это значит, что я больше не позволяю прошлому управлять мной. Оно мне пользы не принесло. — Запрокидываю голову и откидываю руки назад в стиле королевы Эльзы. Пора всё отпустить.
— Эй! Осторожней! — на меня косится какой-то прохожий, и я поспешно опускаю руки.
Глаза Мэдди вспыхивают интересом.
— А конкретно?
— Конкретно… включаем музыку из монтажей про перевоплощение! — я выбрасываю руку в небо, чтобы случайно не задеть никого на пути. — Я становлюсь своей собственной королевой!
Подросток слева прыскает, но, увы, никакая волшебная пыльца с неба не сыплется и музыка не заиграла. Иногда я забываю, что реальная жизнь не так весела, как фильмы.
Мэдди смеётся.
— Знаешь, обычно это работает не так, милая. — Она берёт Крю за руку, довольного после жвачки, и мы снова идём вперёд. — Но я за. Поддержу тебя. С чего начнём?
Я окидываю взглядом витрины вокруг. Понятия не имею, с чего начинать. Новый лифчик уже куплен. Это уже, между прочим, немало. Что дальше? Стрижка? Спорт? Тут я едва сдерживаю смешок. Быть своей королевой вовсе не значит подвергать себя пыткам.
Я хочу новую работу. Такую, которая будет зажигать меня. И если честно, когда-нибудь, очень-очень нескоро… я бы хотела и любви. Настоящей истории, ту, что рассказывают детям перед сном. Нет. Я хочу такую, чтобы все сидели, не дыша, до самого конца, пока Золушка не наденет волшебное платье и не окажется рядом с мужчиной своей мечты.
— Пока не знаю, с чего начну, — честно признаюсь я.
Смотрю прямо перед собой на магазин, мимо которого проходила сотни раз, но так и не осмелилась зайти. Прямо за стеклом, под вывеской «Lisa’s», манекен в светло-голубом платье, расшитом блёстками, сверкающими в ярком свете. Одно из немногих чётких воспоминаний о папе связано с таким магазином. Не помню, зачем он меня туда привёл, но помню, как носилась между всеми этими переливающимися платьями, будто попала в рай. Он всегда называл меня своей принцессой. В последний раз я чувствовала себя ею именно тогда.
— Но я знаю, где закончу, — говорю я. — Я надену такое же платье.
— Мечтай масштабно, девочка, — она обнимает меня за плечи, и я улыбаюсь.
Она права. Почему бы не мечтать по-крупному? Что может пойти не так?
Глава 4
Уорд
Мои ботинки будто налиты бетоном, когда я плетусь в тесную комнату для отдыха на станции.
Я так устал, что мог бы проспать до конца недели.
Сгибаюсь пополам, пытаясь уложить своё чересчур габаритное тело на нижнюю койку, пинаю ботинки с ног.
Голова падает на подушку, глаза смыкаются. Смена выдалась длинной, а до конца ещё шесть часов. Не стоило соглашаться подменить Фитча в его дежурство, учитывая, что я и прошлой ночью не сомкнул глаз. Но отказать не смог. Фитч хороший парень. Напоминает мне Бобби.
Я бы всё сделал для Бобби.
Чёрт возьми, Бобби. Зачем?
Я верчусь на койке, отворачиваясь от квадратного пятна света, пробивающегося в комнату, и начинаю дышать так, как учил меня старый терапевт.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Темнота.
Жара обжигает лицо, прожигая каждый сантиметр открытой кожи. Я пытаюсь открыть рот, но язык словно наждачка. Хочу воды. Щурюсь, силясь разглядеть что-то сквозь пылающее солнце. Где я? Вокруг только безжизненная пустыня и мучение.
Вот оно. Вот где я умру.
— Помогите!
Кровь стынет, несмотря на обжигающий жар.
— Бобби? — я сбрасываю с себя рюкзак. Надо добраться до Бобби. В этот раз я смогу его спасти.
— Помогите… — его голос слабее.
— Иду! — кричу в ответ, охрипшим, безнадёжным голосом. Я бегу, но тело словно стоит на месте. Ноги движутся, а я — нет. Как добраться до него?
— Помоги… — это уже почти шёпот.
— Чёрт, Бобби, только не уходи в этот раз, слышишь? Не оставляй м—
ДЗЗЗЗЗЗЗЗЫЫЫЫЫЫЫЫНЬ
Тело срабатывает само. Я с грохотом врезаюсь головой в металлические перекладины верхней койки. Пошатываясь, встаю, моргаю несколько раз, пытаясь прийти в себя, пока тревога не смолкает. Но пол всё равно ходит ходуном, будто я оказался посреди океана на хлипкой лодке.