Впервые за последние пять минут я делаю нормальный вдох. Уборка? Вот и всё?
— Да. Конечно. Я могу, — киваю чуть слишком усердно.
— Отлично, — начальник откидывается в кресле, довольный. И мои тревоги, хоть на мгновение, тоже отступают. Интересно, что ещё я упустила? Завтра в дверь постучит полиция и арестует меня за ту карамельку, которую Крю стащил из магазина на прошлой неделе?
— Сможете начать на следующей неделе?
— Да.
ГРОХОТ!
Я подскакиваю и с ужасом смотрю на Крю. Осколки стекла, которые раньше были очень красивым хрустальным шаром, теперь усыпали плитку вокруг его ног.
Я прикусываю губу и перевожу взгляд на начальника:
— Думаете, это тоже можно добавить к моему счёту?
Глава 7
Уорд
— Ты идёшь? — голос сестры звучит в моих наушниках сквозь тяжёлое дыхание.
— Уже почти. Пять минут. Бегу туда.
Коллинз громко вздыхает, и я слышу, как она что-то кричит одной из девчонок, прежде чем вернуться к телефону:
— Скажи мне, пожалуйста, что ты в футболке.
Я бросаю взгляд вниз на обнажённую грудь и сглатываю. Я всегда бегаю без майки.
— Что, голышом теперь запрещено на детских играх?
— Уорд! — взвизгивает она, потом резко обрывает себя. — Тут, вообще-то, куча мам!
В голове тут же всплывает Линди. За одну неделю ей удалось и заинтересовать меня, и поставить в неловкое положение. Почти одновременно. На станции уже неделю веселье: меня дразнят «мамой-нокдауном». Стало только хуже, когда она появилась два дня назад… с чурросами.
Чурросами. Кто вообще так делает? Говорят, я что-то там про чуррос ляпнул, пока меня вывозили из её квартиры, но я и не помню.
— Правда? — спрашиваю. — Там есть незамужние?
Не то чтобы я был заинтересован.
— Нет! — снова орёт она. — Просто беги быстрее. Молли не выйдет на поле, пока ты не приедешь. Думаю, у Джереми в машине есть лишняя футболка.
— Нет, спасибо. — Между мной и её мужем как минимум четыре размера разницы, и превращаться в сосиску в такой жаре желания нет. — Я скоро буду.
Уже вижу поля впереди, десятки маленьких человечков бегают в цветных майках. Жара в Аризоне напоминает Ближний Восток, но больше ничто не похоже. Здесь — надежда. Потенциал. Свобода. То, за что я так отчаянно боролся там, по другую сторону океана.
Эти дети не понимают, как им повезло.
Осматриваю поле, ища номер одиннадцать. Половину парка пересекаю бегом, пока не замечаю сестру с племяшками, и направляюсь прямо к ним. Подхватываю Молли, подбрасывая её высоко над головой.
— Уорд! — орёт Коллинз. — Ей же всего четыре!
— Почти пять, — подбрасываю хохочущую племянницу ещё раз.
— Моя очередь! — Хэлли дёргает меня за шорты.
Я подбрасываю и её.
— Джереми, быстро, принеси ему футболку, — голос сестры заставляет меня поднять голову.
— Мне не нужна футболка, — начинаю крутить плечо и вдруг замечаю. Штук шесть женщин явно не стесняются пялиться, будто мужика без рубашки они впервые в жизни видят. Судя по количеству детей вокруг, видели.
— Что за футбольное поле такое? — бормочу себе под нос.
— Судя по всему, приличное, — ухмыляется Коллинз.
— Я не могу играть в футбол без щитков! — вопит какой-то ребёнок, удачно отвлекая внимание от меня.
Это он. Крю. И его мама. Её рыжие волосы на солнце кажутся ещё ярче, падая на узкие плечи. Плечи, которые почти не прикрыты тонкими бретельками сарафана.
Что она здесь делает? Я был резок, когда она пришла на станцию. Ладно, груб даже. Не собирался так реагировать, но стыдно было до чертиков. Какой пожарный вырубается от того, кого собирался спасать? Плохой. А потом этот пожарный ещё и терпит бесконечные шуточки от коллег. Я пытался держаться равнодушно, но, кажется, получился просто заносчивым придурком.
Линди откидывает волосы за спину, обнажая длинную шею. Я сглатываю. Горло пересохло, кашляю, давлюсь горячим воздухом.
Коллинз толкает меня плечом:
— Ты там живой, солнце моё?
Я прочищаю горло и отрываю взгляд от Линди, но глаза предательски так и норовят снова туда вернуться.
— Всё нормально. Спасибо.
— Меня не обманешь. Только даже не думай. Ты не будешь встречаться с мамами детей из моей команды.
Я сжимаю челюсть.
— Я об этом не думал.
Судья вызывает игроков на поле, Коллинз уходит выполнять свои тренерские обязанности. Но, вернувшись, разговор продолжает как ни в чём не бывало:
— Ты хочешь.
— Нет. Не хочу. — Я это уже и ей, и маме чётко объяснил. Мне не нужно ни свиданий, ни знакомств. Мама, правда, слушать не умеет.