— О, точно, — театрально хлопает себя по лбу Коллинз. — Ты ведь зарёкся. Кому вообще нужны свидания, любовь, красивые дети?
Я фыркаю.
— Мне точно нет.
Она щипает меня за руку.
— Ай! — смотрю на неё.
— Уорд, может, хватит уже?! — голос у неё такой, что на нас оборачиваются несколько человек. Включая Линди.
Чешу затылок, отворачиваясь от чужих взглядов.
— Эээ, что?
— Перестань быть кирпичной стеной. У тебя же есть чувства. Если будешь вечно прятаться — пожалеешь.
Я не знаю, что она хочет услышать.
— Хммм.
Коллинз закатывает глаза.
— Ух, ты такой занудный.
— Извини?
— Перестань извиняться! — взвизгивает она.
Похоже, у кого-то сегодня настроение не фонтан.
— Извини.
— А-а-а! — Она бьёт меня в плечо и вдруг — ни с того ни с сего — разражается всхлипом.
Я отшатываюсь, пока она меня не заразила этими эмоциями. Мне и своих хватает.
— Коллинз, ты в порядке?
— Конечно, в порядке, — отзывается она с таким сарказмом, что сомнений не остаётся.
— Ну да. Очевидно, — повторяю её тон. За всю её жизнь я видел, как она плакала четыре раза. Один раз — когда умер кот. И трижды, когда была беременна близняшками.
А кота у неё сейчас точно нет…
— Ты беременна? — если подумать, я сказал это громче, чем нужно было.
— Что?! — орёт Джереми не тише меня. — Ты беременна?!
Даже дети прекращают бегать и уставляются на нас.
Кто-то швыряет мне на плечо футболку, и я, как послушный брат, натягиваю её через голову. Внимания мне на сегодня и так хватило.
— Я тебя убью, — шипит Коллинз сквозь сжатые губы. — Наслаждайся, теперь ты тренер.
Она пихает мне в грудь свисток, и я инстинктивно вздрагиваю. Порой забываю, насколько она агрессивна. Затем идёт к своему мужу, который, скорее всего, уже прокручивает в голове какие-нибудь пугающие математические выкладки.
Стоимость воспитания троих детей в нынешней экономике?.. Да уж, слишком много.
Я смотрю на команду. На свою команду. Они выглядят совсем не так, как та, которую я когда-то вел в «заброшенное» иракское село. Но уж точно милее.
— Так, ребята, — я дую в свисток, хотя дети и так уже носятся по полю кругами. — Быстрее, давайте, и пните по шарам.
Пара родителей ахает, и я снова подношу свисток ко рту, готов остановить игру из-за чего бы то ни было. Но все взрослые смотрят... на меня.
Что я только что сказал?
Чёрт.
Скосив глаза, замечаю Линди. Она прикрывает рот ладонью, но видно, как сдерживает смех.
— Я имел в виду футбольные мячи. Давайте, вперёд, ребята, — бормочу. Из меня никудышный тренер.
Как, впрочем, и лидер той команды. Это и стоило половине из них жизни.
Сердце громыхает в груди, воздуха не хватает. Дыши. Просто дыши. Вдох и выдох.
Я не в Ираке. Эти дети в безопасности. По крайней мере, сейчас. Опасность всегда где-то рядом, пусть и не видна глазу.
Этого недостаточно. Что бы я ни делал, никогда не смогу компенсировать тот ущерб. Ни часами, проведёнными на пожарах, ни литрами дыма в лёгких.
Я всегда подведу.
— Тебе бы попробовать улыбнуться.
Из лёгких словно выбили воздух. Я моргаю и поворачиваю голову влево. И только становится хуже, когда ловлю взгляд её ярко-голубых глаз.
— А?
Она указывает на мой лоб.
— Ты своей хмуростью детей пугаешь. И родителей.
Я хмурился?
— Извини, — отпускаю напряжение, возвращаясь к обычному выражению «мрачной кирпичной стены».
Цитата сестры, если что. Линди накручивает на палец прядь длинных волос.
— Со мной можешь не стараться. Я знаю, как тебя вырубить.
Я давлюсь воздухом. Почему это прозвучало… двусмысленно? И почему она всегда выходит победительницей?
Прокашливаюсь, расправляю плечи.
— Э-э, ты что-то не появлялась на станции, ну, волонтёрить.
Улыбка у неё тускнеет, взгляд уходит к полю:
— Ага… не получила ту работу, которую хотела. Увы.
— Интересно, — я потираю подбородок. — А мне казалось, ты вполне квалифицирована.
Она переминается с ноги на ногу, снова крутит ту же прядь. Интересно, волосы у неё и правда такие мягкие, как выглядят?
— Ну, понимаешь, бывает, — пожимает плечами.
— Могу подыскать тебе другую работу на станции, если уж сердце туда лежит, — ухмыляюсь. Что бы это ни было за игра — «психологическое давление» или что-то ещё — я явно выигрываю.
Она внимательно меня изучает. Я уже слышу в голове её отмазку.
— Ой, вы, наверное, не так поняли. Дело не в том, что я не получила работу по обслуживанию. Я всё равно буду работать на станции.