Моя уверенность даёт сбой:
— Что?
Она откидывает волосы за плечо, и я ловлю себя на мысли, что считаю веснушки на её коже. На плечах их немного, но лицо ими усыпано. Интересно, сколько их всего?
— Да-да. Я прямо в восторге. Думаю, будет весело.
Хмурюсь.
— Работа на пожарной станции — это не весело. Это серьёзное дело.
Что-то мне подсказывает, что она понятия не имеет, что значит «серьёзно». Никто не идёт туда «для удовольствия». Я-то пошёл — по долгу. И, возможно, из-за вины.
Она делает шаг ближе. Каждая клетка кожи ощущает эту близость, и это выбивает почву из-под ног. Я не хочу ничего чувствовать. Ни к кому.
Это раздражение. Только и всего.
Улыбка у неё снова до безумия красивая и до безумия раздражающая:
— Думаю, мне придётся убедиться в этом самой.
Она уже разворачивается, но вдруг оборачивается.
— Кстати, тебе понравились чуррос?
В глазах озорные искорки. И будь я хоть чуть менее раздражён, нашёл бы это... очаровательным.
Я так и знал. Это была шутка.
Её взгляд скользит к моей груди.
— Хорошая футболка, — бросает она и уходит.
Что?
Я смотрю вниз.
Целых десять секунд требуется, чтобы разглядеть слова и картинку, растянувшуюся по футболке: карандаш, калькулятор, линейка и надпись «Weapons of Math destruction» — «Оружие математического уничтожения».
Спасибо, Джереми.
Глава 8
Линди
Шесть утра в субботу, а я уже в настоящей одежде. Не в леггинсах, утягивающих живот, — к слову, вот кто настоящие чемпионы материнства, — и не в растянутой футболке, а в настоящих, высасывающих из меня жизнь, скинни-джинсах.
— Я так горжусь тобой, — вздыхает Мэдди, театрально вытирая слезу. — Ты совсем взрослая стала.
— Ой, замолчи, — ворчу я, роясь в поисках чистой кружки. — Почему утро приходит так рано каждую, чёрт побери, ночь? — Я вчера до полуночи просидела, просматривая вакансии, но так и не нашла ни одной, для которой подхожу.
Мэдди хихикает.
— Хочешь длинный ответ или короткий?
— Ни тот, ни другой, — отмахиваюсь, не найдя кружку, хватаю вместо этого батончик мюсли. — Разве что один из вариантов идёт с пончиком.
Мэдди хмурится, глядя на мою жалкую попытку позавтракать полезно:
— Ты серьёзно собираешься есть это с утра?
Я устремляю на неё взгляд.
— Хочешь длинный ответ или короткий?
Она закатывает глаза, а я обхожу кухню в поисках сумки. Как я вообще всё теряю в этой крохотной квартире? Хотя, более важный вопрос — почему я такая же упрямая, как Уорд? Я нарочно подначивала его на футбольном поле. Он — ворчун десятого уровня, и устоять перед соблазном его раздражать невозможно. Хочу довести его до точки, пока не треснет.
С Крю обычно срабатывает.
Но Уорд — как чашка крепчайшего кофе. Стоит один раз вкусить, как уже не можешь остановиться. Нужно ещё, чтобы держать тонус.
— Не верю, что я реально это делаю, — признаюсь, когда наконец нахожу сумку под кучей подозрительно чистого белья.
Я же убрала вчера два поддона. Откуда эта куча?
— Это всего лишь на пару недель, — напоминает Мэдди, отмеряя порцию овсянки, по размерам явно не больше, чем для хомяка. — Ах да, не забудь, у тебя сегодня ещё запись на стрижку.
Порой трудно понять, кто из нас здесь мать.
— Ты точно справишься с Крю целых пять часов? — Я никогда так надолго не оставляла его днём. Пока он спит — куда проще.
— Конечно! — отзывается Мэдди. — У нас весёлый день намечается, так что если хочешь заодно сделать маникюр — дерзай.
Мысль приятная, но даже одна стрижка выбьет меня из финансовой колеи на пару недель.
— Спасибо, Мэдди. — Я знаю, что ей самой пора готовиться к финальным экзаменам, но она каким-то чудом всегда находит время для меня и Крю. Она — больше семья, чем у меня когда-либо была. — Я тебе обязана.
— Поблагодаришь, когда приведёшь мне домой мистера Октября, — подмигивает она, поправляя идеально прямой хвост. Думаю, она шутит... Наверное.
— Постараюсь. — Целую Крю в макушку, а он в ответ вытирает волосы рукой, измазанной йогуртом.
— Крю! — вскрикивает Мэдди.
— Удачи! — сладко улыбаюсь.
— И мистера Апреля прихвати! — доносится в догонку.
Пятнадцать минут за рулём я размышляю: окажется ли сегодня Уорд на станции? И хочу ли я, чтобы он был там?
Не может же он быть на смене каждый раз, когда я прихожу убирать. Такие неудобные совпадения случаются только в романтических комедиях. А если моя жизнь — история, то крепко держится в разделе нон-фикшн. Реальные истории бедствующей матери-одиночки. Что не стоит делать, чтобы не оказаться на моём месте.