Я не отвечаю. Даже не уверена, что смогла бы. Что я вообще делала в мужской раздевалке?
И вот его уже нет.
Глава 12
Уорд
Тепло в груди не проходит. Будто до сих пор ощущаю, как Линди прижималась ко мне.
Нет. Это не просто тепло — куда приятнее.
Провожу рукой по тому месту, где её дыхание щекотало кожу. Чувство не уходит. Мне не нужны такие желания. Не нужны её мягкие ладони у себя на груди, её губы так близко, что я чувствовал запах клубники в её дыхании.
— Всё в порядке? — доносится из кабинета голос Калеба. Он, похоже, всё ещё сидит там, где я его оставил. Как будто мир для него не сдвинулся ни на сантиметр.
— А?
— Ты вроде собирался переодеться. Или снова забыл, где находишься, дедуля? — он усмехается, а потом добавляет: — О, нет… Не говори, что ты вмазал того чили, который Фитч притащил? Я ж говорил, она сквозняком проходит.
Нет. Такую ошибку я дважды не совершаю. Зато совершаю другую, куда глупее.
Трясу головой. Что со мной творится? Линди — просто женщина. Причём с ребёнком.
Всё гораздо сложнее.
— Эй. — Линди появляется в дверях офиса.
Левая нога вдруг предательски подгибается, и я пытаюсь скрыть это, облокачиваясь на стену, но она слишком далеко, и в итоге я влетаю в неё всем телом.
Калеб прыскает.
Скрещиваю руки на груди, делая вид, что всё под контролем.
Ничего странного. Я — сама невозмутимость. Настолько, что мне стоит потом пробежаться, чтобы согреться.
Почему я пялюсь на её руки? Нет, ну точно ведь не потому, что они были только что у меня на груди...
Линди быстро переводит взгляд с Калеба на меня.
— У меня машина не заводится. Думаю, аккумулятор. У кого-нибудь есть провода?
Говорит так быстро, что мозгу требуется секунда, чтобы сложить смысл. Калеб бросает на меня взгляд, в котором явно что-то зашифровано, но я не расшифровываю.
— Есть у меня, — говорит он и, вставая из-за стола, специально сталкивается плечом со мной. Ещё один многозначительный взгляд.
С каких пор люди только глазами разговаривают?
Опускаюсь в кресло, освобождённое Калебом, и втыкаю лицо в ладони. Что со мной происходит? Если спросить маму или сестру, они, пожалуй, часами смогут перечислять.
— А как тебя зовут?
Подскакиваю на месте, чуть не опрокидывая стул. Это сын Линди. Крю.
— Уорд, — отвечаю.
— Странное имя, — замечает он и вскакивает на кресло напротив. — А меня зовут Крю. Мне четыре.
— Правда? — расслабляюсь в кресле, чувствую, как день отпускает. — Четыре года — это серьёзно.
Он пожимает плечами и склоняется над столом.
— А что ты делаешь?
— Бумажки заполняю. Но это скучно.
Он прыгает на коленях, и я боюсь, как бы он не свалился.
— Тогда не делай.
Вот бы так просто. Хотя… а почему бы и нет? Отодвигаю бумаги в сторону и смотрю на него.
— Ладно. Что предложишь взамен?
Крю задумчиво кладёт палец на подбородок.
— Можно я поведу пожарную машину?
— Ты умеешь водить? — прищуриваюсь.
Он делает невинное лицо.
— Научусь, если покажешь.
Парень сообразительный. И уговорил меня.
— Давай пока просто посмотрим, а порулить — в следующий раз.
Глаза у него загораются. Точно такие же голубые, как у его мамы. Только без зелёных крапинок в радужке, как у неё, и кожа чуть темнее. Веснушек, как у Линди, тоже нет.
— Окей! — он срывается с места, а я едва успеваю догнать. Поднимается в кабину сам — цепляется, как маленькая обезьянка. Заслуживает уважения.
Я обхожу машину, но не успеваю — он уже нашёл сирену. Окатывает весь гараж ревом, а я прикрываю уши и бегу к двери.
— Крю, парень. — Запрыгиваю в кабину, отключаю сирену. — Надо было подождать.
Он смотрит на меня с широкой, хитрой улыбкой.
— Ой.
Покачиваю головой. Линди права — спасает только то, что он чертовски обаятельный. С таким выражением лица ему всё с рук сойдёт.
— Ладно, правило номер один: держись за руль. Настоящий водитель всегда держит руль.
Он кивает, хватаясь за руль обеими руками, растянувшись в длину.
— Ещё надо смотреть на дорогу.
— Но мы не на дороге.
— Репетируем же.
— Ага. — Он подтягивается повыше, пытаясь заглянуть через приборку. Но рост пока не позволяет — снова опускается. — Скучно. Можно шланг?
Не особо я его развлёк.
— Можно. Пошли.
Спрыгиваю, подхватываю его, пока он летит из кабины как белка-летяга. Он точно кого-нибудь инфарктом когда-нибудь угробит. Маму свою, скорее всего.