Бла-бла-бла, умрёшь, бла-бла-бла.
Я же не ем мороженое на завтрак, обед и ужин. Но считаю, что жизнь и еду нужно уметь наслаждаться. Мэдди этого не понять — она отказалась от шоколада и углеводов ещё в школе.
Я пытаюсь закатить глаза, но это требует слишком много сил.
— Если я сейчас схвачу инфаркт, это будет на твоей совести, — бурчу. Она должна была начать с чего-то базового. Йога, например. Или двухкилограммовые гантели. Я явно не спортсмен. Мне даже на велосипеде держаться не получается.
— Осталась пара минут. Если бы ты меньше жаловалась, уже давно бы добежали.
— Быстрее, мамочка, быстрее! — подбадривает меня Крю из коляски. Ну конечно, хоть кому-то весело смотреть, как я мучаюсь.
Через две минуты я уверена: Крю придётся везти меня в этой коляске обратно.
— Миля, — объявляет Мэдди.
Я делаю пару шагов в сторону и валюсь на траву. Пытаюсь отдышаться, смотрю в небо. Перед глазами уже звёзды.
— Надо продолжать идти, — говорит Мэдди, но я её больше не слушаю. Именно из-за неё моё тело сейчас выключается. Её советы официально обесценены.
— Я хочу ещё быстро, — требует Крю, стуча ногами по коляске.
Я бы предпочла умереть.
— Сиди здесь и дыши, — велит Мэдди и убегает, толкая Крю в коляске гораздо быстрее, чем мы двигались до этого. Смотреть на неё тошно.
Нет, стойте.
Моим желудком начинает крутить. Я вскочила и бегу к ближайшей мусорке. Но не успеваю.
Все макароны с сыром отправляются обратно. Не на траву, нет. Прямо на дорожку. Единственную в этом парке.
— Серьёзно?! — возмущается пробегающая мимо бегунья.
Это риторический вопрос?
Я поднимаю голову, утирая подбородок.
— Простите? — Тоже риторически.
Она бледнеет и обходит меня по широкой дуге.
— В следующий раз держите при себе!
— Обычно так и делаю, — кричу ей вслед. Ну вот что за люди? Ни капли сочувствия.
— А-а-а! Что это?! — визжит Мэдди, снова подлетая с Крю.
Как она так быстро бегает?
— Что «что»? — спрашиваю я невинно, потом якобы замечаю «инцидент». — Ой. Фу. Нам, наверное, пора.
Крю писает в ресторанах, я блюю в парках. Видимо, это у нас в крови.
Я хватаю бутылку с водой из коляски и залпом выпиваю полбутылки, пока кислый привкус не уходит.
Мэдди молчит, пока мы не покидаем пределы парка.
— Ты же вырвала, да?
Я закатываю глаза.
— Конечно.
У меня вообще слабый желудок. Когда была беременна Крю, тошнило каждый день. Даже когда рожала, тошнило. Говорят, ещё и другие «интересные» вещи случались, но я отказываюсь в это верить.
Мэдди пытается свернуть к моей квартире, но я перехватываю коляску и направляюсь в другую сторону. Она обещала мне пончики — значит, будет покупать пончики.
В пончиковой, к счастью, почти пусто. Мы заказываем свои сладости и усаживаемся на одну из свободных лавочек.
— Ну, как стажировка? — спрашиваю я, откинувшись на спинку. Кондиционер спасает моё перегревшееся тело. Никогда не понимала, как люди умудряются заниматься спортом в такую жару. Это же неестественно.
Мэдди аккуратно отщипывает крошечный кусочек своего безглютенового пончика и кладёт на язык. Честно, люблю её, но иногда хочется засунуть ей в рот огромный кусок тройного шоколадного торта.
— Ужасно. Коннер ворует все мои идеи и бесконечно надо мной издевается.
— Значит, влюблён, — откусываю от своего тройного шоколадного. Рай в виде выпечки.
Мэдди смеётся, как гиена-маньяк.
— Ага, конечно.
— Ну а что, так же дети в школе себя ведут, когда в кого-то влюблены?
— В начальной, может быть, — пожимает плечами Мэдди. — Хотя, судя по его уровню зрелости…
— Мам, можно ещё? — Крю уже весь в шоколаде. Чистить его потом будет весело, но после пробежки мне плевать.
— Только один, — сдаюсь. Он съел свой слишком быстро, я даже не успела насладиться своим.
— Спасибо! — хватает белый пончик. Отлично, балансируем.
— Вы Фрости-мама?
Я резко поднимаю голову — рядом стоит девчонка-подросток.
— Простите?
— Из ТикТока?
У меня глаза лезут на лоб, а сердце будто замирает. Глотаю пересохшим горлом.
— Что такое тик-так?
— О, — девочка хмурится, морщит лоб, пытаясь решить, стоит ли мне верить. — Простите, что побеспокоила.
Она разворачивается и уходит, а я выдыхаю.
— Это что вообще было, Мэдди?! — оборачиваюсь к своей лучшей подруге. — Ты же говорила, что это быстро забудется. Ты не говорила, что случайные люди начнут узнавать меня, пока я ем пончики.