— Подожди, может, ты отвезёшь Крю домой? Я не хочу, чтобы он торчал здесь и ждал.
Я сама поражаюсь, насколько спокойно доверяю этому мужчине своего ребёнка.
— Нет! Я хочу остаться с мамой! — всхлипывает Крю.
Моя решимость трещит по швам.
— Эй, дружок, а что если мы поедем за сюрпризом для мамы? — говорит Уорд, обращаясь к Крю.
Тот перестаёт плакать и с интересом смотрит на него:
— Мама даёт мне леденцы, когда я хорошо себя веду у врача.
— Отличная идея, — кивает Уорд и подмигивает мне.
Я колеблюсь, держась за ручку двери. Всё ещё беспокоюсь, оставлять ли Крю. Но боль в запястье и… моя вера в Уорда заставляют меня выбраться из машины.
— Мам, веди себя хорошо, чтобы получить сюрприз! — кричит мне Крю.
— Обязательно, солнышко, — улыбаюсь я. — Спасибо, — шепчу Уорду и оставляю самое дорогое, что у меня есть, человеку, который ещё пару недель назад был для меня совершенно чужим.
Глава 28
Уорд
Когда мы возвращаемся в квартиру, Крю недовольно хмурится.
— А как же леденцы? Мы ведь собирались за леденцами.
— Обязательно купим. Сразу после того, как оставим один сюрприз, — отвечаю я.
Он начинает подпрыгивать на месте:
— Какой сюрприз?
Я веду его наверх, и снова меня поражает количество коробок и пузырчатой плёнки, разбросанных повсюду. Но на этот раз, пробираясь через бескрайнее море упаковки, я умудряюсь не свалиться в этот хаос.
Прошлый раз, скажем так, не был моим звёздным часом.
— Мы с тобой сейчас включим наши большие мышцы, разнесём все эти коробки в клочья и выкинем, чтобы твоя мама больше не поранилась.
— Ладно, — серьёзно кивает Крю. Я вижу, как он старается держаться ради мамы, и это чертовски достойно.
— Давай, показывай мне свои мышцы, — говорю я, демонстрируя, как правильно сгибать руки.
Он поднимает руки, и это, пожалуй, самые очаровательные бицепсы, какие я видел в жизни.
— Вперёд! Крушим!
Он сразу принимается за дело, пинает и бьёт коробки кулаками. Польза от его помощи, конечно, сомнительная, но я и не рассчитывал на другое.
Дело движется медленно: таскаю коробки, полные других коробок, и тащу их вниз, к мусорным бакам. Мельком замечаю на каждой надпись:
Для: «Картошки фри и Фрости»
Неужели они все с того самого видео? Или она выкладывала ещё?
Как только руки становятся свободными, я достаю телефон и открываю приложение.
Видео действительно больше, но Линди в них, похоже, участвует пассивно. Как будто её подруга просто снимала случайные моменты, отмечая спонсоров и оставляя рекламные ссылки.
Пока мы разбираем завал, Линди присылает мне сообщения.
Линди: Была у врача. Как там Крю?
Линди: Сейчас делаю рентген.
Линди: Жду, когда врач вернётся. Надеюсь, Крю ведёт себя хорошо.
Она скоро закончит, так что мне нужно торопиться, если хочу успеть всё убрать.
— Мама кексики испекла! — восклицает Крю, а я поднимаю голову и вижу, как он открывает дверцу духовки.
— Осторожно, приятель. — Я хватаю прихватку, но противень уже едва тёплый.
— Можно мне?
— Конечно. — Я вытаскиваю один кекс и протягиваю ему, беру себе ещё один. С виду не слишком подгорели. Откусываю и... во рту будто взорвалась соль. Что это? Она положила сюда целые дольки апельсина?
Сдерживаю рвотный позыв, чтобы Крю не заметил.
— Не ешь это, приятель. — Я забираю у него кекс и отправляю его прямиком к остальным в мусорное ведро.
— Но я голодный... — дует он губы.
Порывшись в холодильнике, нахожу йогурт в тюбике. Открываю и даю ему. Десять секунд — и йогурта как не бывало. Возвращаемся к бардаку.
— Вот, приятель, разнеси эту коробку, — протягиваю ему ту, из которой он строил себе форт, и снова принимаюсь за оставшуюся часть.
Я уже на полпути, когда вдруг раздаётся громкий глухой удар, а следом — пронзительный визг. Разворачиваюсь и, скажем честно, издаю вполне себе мужественный крик.
Кровь струится по лбу Крю, заливая глаз. Он лежит на полу возле злосчастного кофейного столика. И на миг перед глазами всплывают товарищи. Кровь. Крики.
Я трясу головой. Сейчас не время.
Хватаю ближайшую подушку и прижимаю её к ране. Крю нуждается во мне. Сейчас я — всё, что у него есть.
— Я хочу к маме! — всхлипывает он.
У меня не было времени толком рассмотреть порез, но выглядело это плохо. Достаточно глубоко, чтобы, возможно, понадобились швы.
— Что ж, давай сходим к ней, как ты на это смотришь?
— Послушайте, мне просто нужно пройти к его маме, — умоляю я женщину за стойкой приёмного покоя.