— Именно поэтому я стал пожарным. Думал, смогу хоть как-то исправить содеянное... хоть немного расплатиться за причинённый вред. Но этого никогда не бывает достаточно.
Линди подгибает под себя ноги, прижимаясь ко мне ближе. Она даже не подозревает, как сильно она мне сейчас нужна. И это пугает.
— Если бы мы могли предсказывать будущее, ничего плохого бы не случалось. Но мы не можем. А значит, это не наша вина, — её голос чуть срывается на последних словах. У неё тоже есть сожаления. У всех есть. Я не дурак, чтобы думать, будто один такой.
— Знаю, — я провожу рукой по лицу. — Но это знание не убирает боль. Воспоминания.
Она кивает, соглашаясь.
— Это никогда не уходит. Но, может быть, со временем мы находим что-то, что помогает справляться.
Я смотрю на неё. В её красивых голубых глазах отражаюсь я сам.
Опускаю голову в ладони.
— Не думаю, что когда-нибудь смогу искупить свои грехи.
Она берёт меня за лицо, осторожно поднимая голову.
— Ты не убивал их, Уорд.
Я пытаюсь сдержать эмоции, но они так долго были загнаны внутрь, что больше не хотят прятаться. Сорвавшийся, унизительный, совсем не мужской всхлип вырывается сам собой, и Линди прижимает меня к себе. Я не думаю о том, что должен сделать, что обязан. Впервые за долгое время просто позволяю себе выпустить всё наружу.
Когда слёзы иссякают, откровения не заканчиваются. Я рассказываю ей всё. Всё то, о чём поклялся себе никогда не говорить вслух. Что видел, кого встретил, какие ошибки совершил. Она просто слушает, проводя пальцами по моей груди, пока мои глаза не смыкаются и, наконец, не приходит покой.
Глава 29
Линди
Сладкие, тёплые пляжи тянутся вдоль широких полос утрамбованного песка под моей ладонью. Я вытягиваюсь, впитывая солнечное тепло, пока волны мягко накатываются на берег. Никогда ещё я не была так расслаблена…
— Мам!
Нет, ещё не время покидать пляж.
— Мам! Я хочу макароны с сыром на завтрак.
Я открываю глаза и вспоминаю, где нахожусь. В объятиях Уорда. Он всё ещё спит, тихонько посапывая, уткнувшись лицом в подлокотник дивана, его обнажённая грудь равномерно поднимается и опускается. Вчера вечером, после того как он рассказал мне о своих ребятах, он доверился и поделился своими кошмарами. Сейчас его лицо спокойно, даже счастливо, и я не хочу разрушать этот момент.
Я осторожно сажусь, стараясь выпутаться из рук Уорда, и беру лицо Крю в ладони. Мой запястье взвывает от боли, но я внимательно осматриваю его швы и синяк под глазом.
Ночью я дважды вставала, чтобы проверить Крю, но каждый раз снова возвращалась сюда, к Уорду.
— Ты хорошо поспал? — шепчу. — Болит?
Он мотает головой:
— Я хочу макароны с сыром.
— Может, хлопья? — целую его в лоб, убедившись, что он в порядке. Ну, настолько, насколько это сейчас возможно.
Я никогда не винила Уорда за то, что Крю пострадал — он и раньше получал травмы, когда был под моим присмотром. Но смотреть, как Уорд винит себя и разваливается на глазах, было невыносимо. Это не его вина. Иногда такое просто случается.
— Нет. Хочу макароны с сыром, — Крю капризничает, и я уже предчувствую, что день будет тот ещё. После вчерашнего он имеет полное право быть ворчливым. Наверняка пора дать ему обезболивающее. И мне тоже.
Уорд открывает глаза, и лёгкая улыбка мелькает на его губах, прежде чем он приподнимается.
— Я на стороне Крю. Макароны так макароны.
— Пожалуйста, мам, — умоляет Крю.
— Пожалуйста? — подключается Уорд, глядя на меня глазами, от которых невозможно устоять.
Я поворачиваюсь к Крю, и как всегда, сердце моё становится чуть больше, стоит лишь взглянуть на него.
— Только если подаришь мне поцелуй.
Он мгновенно тянется ко мне, быстро целует в губы, а потом с ожиданием смотрит на Уорда.
— Давай, быстрее, чтобы макароны с сыром!
Глаза Уорда расширяются, челюсть отвисает.
— Нет, милый, — пытаюсь объяснить Крю, но он только стонет.
— Я так голоден, что сейчас умру!
У меня во рту пересохло. Срочно нужна вода. Хотя лекарство от моих проблем прямо рядом со мной. Мы можем целоваться и при этом сохранять наш "фальшивый" статус?
Хотя после вчерашнего... это всё ещё фальшиво?
Я бросаю взгляд на Уорда.
— Тебе не нужно...
Он наклоняется вперёд, и я уже уверена, что его губы коснутся моих. Это кажется неизбежным, как белые кроссовки New Balance на каждом папе. Сердце бешено колотится.
В его глазах такой же голод, как и в моих. Дыхание перехватывает, пока он приближается. Каждый миллиметр и сердце стучит сильнее.