Но его губы обходят мои, касаясь щеки, чуть ниже скулы, оставляя свой след. Я смотрела «Сумерки» всего один раз, но, по-моему, это значит, что теперь я официально его.
Фейерверки взрываются в моей голове. Нет, подождите. Это макароны рассыпались по линолеуму. Я отшатываюсь от Уорда и вскакиваю.
— Крю Скотт! Ты сейчас же соберёшь каждую макаронину!
Уорд тоже вскакивает, подбегает к Крю, подхватывает его со стула и начинает кружить, щекоча заодно.
Смех Крю озаряет всю комнату. Я бы отдала всё, чтобы он мог жить так каждый день. Эгоистично ли с моей стороны хотеть этого и для себя?
— Давай устроим соревнование — кто соберёт больше макарон, — предлагает Уорд, ставит Крю на пол, и они оба опускаются на колени, собирая рассыпавшиеся кусочки пасты.
Я пользуюсь моментом, чтобы уйти в спальню и почистить зубы. Если мой гениальный ребёнок вдруг придумает ещё что-нибудь, я буду готова. Переодеваться с одной рукой вдвое дольше. Как я вообще собираюсь принять душ?
Причесываю непослушные волосы и наношу блеск для губ... по понятным причинам.
Когда возвращаюсь на кухню, Уорд уже стоит у плиты, помешивая свежую, надеюсь, коробку макарон в кипящей воде. Крю находится на безопасном расстоянии, а я сгораю на месте.
Крю добавляет сыр, молоко и масло под чутким руководством Уорда, и, глядя на них со стороны, любой бы подумал, что он — папа Крю. Чёрт, вчера в больнице я и сама почти в это поверила. Уорд изо всех сил пытался скрыть эмоции, пока Крю накладывали швы, но я видела всё насквозь — ту боль, которую он отказывался выпускать. В тот момент я могла бы поклясться, что люблю его.
Хотя, возможно, это просто моё безумие. А ей, как известно, доверять нельзя.
Когда они заканчивают готовить, Уорд помогает Крю накрыть на стол. Мы едим макароны с сыром на завтрак, и мне кажется, это лучший завтрак в моей жизни.
— А потом мама с тётей Мэдди вот так делали, — сообщает Крю, и я возвращаюсь в реальность, где мой четырёхлетний сын пытается устроить танцы в стиле «тверк» прямо за завтраком.
Уорд смотрит на меня, глаза сияют.
— Это я обязан услышать.
— Я... — я понятия не имею, что пропустила. — О чём вы вообще говорите?
Я дёргаю край футболки. Почему тут так жарко?
Уорд откидывается назад, скрещивает руки на груди, и я отвлекаюсь на эти мышцы, которые каждый день спасают жизни. Пульс начинает отбивать тревожный ритм. Чёрт. Кажется, у меня сердечный приступ.
— Крю сказал, что ты и Мэдди танцуете в тик-таке, — улыбается Уорд.
Я бросаю сыну взгляд «как ты мог», но, как любой ребёнок, он абсолютно невозмутим.
Крю запихивает в рот последний кусок макарон и тут же спрыгивает со стула, уносясь творить хаос в другой части квартиры.
Уорд наклоняется над столом. Клянусь, вчера он не казался таким маленьким.
— Так что это за тик-так, и стоит ли мне беспокоиться, что ты на нём танцуешь? — в его глазах дьявольский огонёк, и лицо у меня пылает.
— Он про TikTok говорит, — поясняю. — И ты уже видел, так что... давай не будем возвращаться к прошлому.
Хотя, признаться, я бы не отказалась вернуться к некоторым вещам с сегодняшнего утра.
Он смотрит на меня так, будто хочет сказать ещё что-то, но улыбка, почти появившаяся на его лице, гаснет.
— Ну, — говорит Уорд, собирая свою посуду. — Наверное, мне стоит заняться починкой вашего унитаза. Нельзя же допускать, чтобы моя фальшивая девушка посреди ночи бегала в 7-Eleven.(*7-Eleven — сеть небольших магазинов)
Мне плевать на этот унитаз, если честно, но я понимаю, что он на самом деле пытается сказать. Пора снова притворяться. Вчерашняя ночь и это утро оказались недостаточными, чтобы вытащить нас из зоны «фальшивки».
Господи, что хуже: френдзона или зона фальшивых отношений?..
Я откладываю вилку с макаронами обратно на тарелку. Я настолько запуталась, что даже есть сейчас не могу.
Смотрю на Мэдди.
— Я не знаю, смогу ли пойти с ним на этот бал.
Уорд хочет, чтобы я была там как его фальшивая девушка, но мои чувства к нему совсем не кажутся фальшивыми. Начинаю подозревать, что они никогда такими и не были. Притворяться, что я его, пусть и на одну ночь, только причинит мне настоящую боль.
Мэдди роняет вилку, и она с грохотом падает на тарелку — для Крю это, конечно, сигнал к действию: он тут же начинает колотить по своей тарелке.
— Что значит — не пойдёшь? Конечно, ты идёшь на бал с Уордом. Я уже запланировала сидеть с Крю, — говорит она, ловко выхватывая у него вилку. Хорошо натренировалась.
— Это же бал. То есть, всё по-взрослому, нарядно. Единственное, что у меня есть нарядного — юбка для воскресной службы из старшей школы, — признаюсь я. После беременности и новых форм она скорее подходит для субботнего вечера.