Совсем не так, как я себе представляла

— В таком случае, с нетерпением жду встречи, — ухмыляюсь. Скорее всего, это будет и первая, и последняя встреча.

— Давай, ты держись за свою спутницу, а я за свою, — подмигивает он себе в зеркале, а затем смотрит на меня. — Ты что-то узнал про бывшего?

Я тут же напрягаюсь.

— Узнал. Сегодня с ним говорил, — отворачиваюсь и иду на кухню, доставая из холодильника пластиковую коробочку и бутылку воды.

— «Узнал»? Это всё, что ты мне скажешь?

Я знал, что он так просто не отстанет. Бросаю коробочку на столешницу и уже тянусь рукой к волосам, но вовремя останавливаюсь, чтобы не испортить укладку.

— Он не хороший человек, — говорю, откручивая крышку и залпом выпивая полбутылки. — Продавал наркотики детям. Но так как это было его первое серьёзное дело, а до этого куча мелких правонарушений, одно из которых включало домашние разборки, ему дали шесть лет. Недавно вышел по условно-досрочному.

Я сжимаю бутылку так, что холодная вода брызжет мне на штанину.

Чёрт.

Беру полотенце и промакиваю мокрое пятно.

— Эй, расслабься, мужик, — Калеб хлопает меня по плечу. — Сегодня тебе о нём беспокоиться не придётся.

— Ага, — киваю. Сегодня я собираюсь наслаждаться вечером с Линди… и тем, как собираюсь наконец-то пригласить её на настоящее свидание. Я не хочу, чтобы всё это закончилось.

Она и Крю очень быстро стали для меня всем.

Я останавливаюсь прямо перед дверью Линди и машинально поправляю галстук, а затем мысленно шлёпаю себя — сколько можно? Он и так выглядел нормально уже сотню раз.

Дверь открывается, и женщина выходит в коридор.

Я отпрыгиваю назад, чтобы не столкнуться с ней.

— О, здравствуйте, — женщина замирает, увидев меня.

Я тоже стою, как вкопанный. Это же жена начальника Барнса. Помню её — на всех тех ужинах и мероприятиях, где она поддерживала пожарную станцию.

— Привет, — киваю.

Она прищуривается.

— Уорд?

— Лиза, — подтверждаю.

На её лице расплывается улыбка размером с арбуз.

— Точно, ты же Принц! Чуть не узнала тебя в рубашке.

Эм... что?

— Простите? — голос мой предательски сбивается.

— Не обращай внимания, милый. Просто сделай так, чтобы она сегодня почувствовала себя принцессой. Понял?

Я уже тянусь к галстуку, но одёргиваю себя.

— Да, мэм.

Улыбка исчезает, взгляд становится жёстким.

— Только не облажайся. — И с этими словами она спокойно уходит по коридору.

«Не облажайся». Отлично. Никакого давления.

Дверь за ней не захлопнулась, и теперь я стою перед открытым дверным проёмом, как идиот. Слышу голоса Линди и Мэдди где-то внутри, на фоне работает телевизор, наверное, для Крю, но самих их не видно. Что теперь делать? Постучать и официально «объявиться», или просто войти? Я бывал здесь достаточно раз, чтобы не считать себя посторонним… но встреча с женой начальника выбила меня из колеи.

Мэдди появляется из-за угла, руки у неё заняты до отказа — всякими щипцами, кисточками, баночками. Завидев меня, она подпрыгивает так, что всё вываливается из рук.

— Свят… — выдыхает она, но вовремя осекается, чтобы не травмировать детские уши.

Я бросаюсь помогать собирать то, что теперь рассыпано по полу.

— Прости, не хотел тебя напугать.

— Тогда, может, не стой в дверях, как маньяк? — тяжело дышит она, сдувая выбившуюся прядь.

— Клянусь, не было в планах, — подбираю бесконечные кисти, шпильки и какие-то странные мягкие яйца.

— Хорошо, будем считать это первым предупреждением, — закатывает глаза, снова поднимаясь с охапкой вещей. Я подбираю последнее, что-то, напоминающее сломанные ножницы, и иду за ней к стойке.

— Линди почти готова, — говорит она.

— Отлично.

Я прячу руки в карманы и жду. Крю, наверное, в своём форте, раз я его не вижу. Остаёмся мы вдвоём с Мэдди, и я понимаю, что никогда раньше с ней один на один не разговаривал. Мы только мельком пересекались на футбольных матчах. Что вообще можно сказать в такой ситуации?

Мэдди вдруг оборачивается ко мне.

— Я кажусь тебе толстой?

Не то.

Я замираю. Малейшее движение и всё просыплется. Это же кошмар любого мужчины. Как я сюда вообще попал?

Открываю рот… и не нахожу слов.

— Боже, я же правда толстею! — вскрикивает она и… начинает плакать. Настоящие слёзы. Везде.

Я бы с радостью перемотал последние пять минут и кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что происходит.

— Мэдди… — осторожно начинаю я.

Она отворачивается.

— Я съела всего два кусочка хлеба! — всхлипывает и судорожно запихивает косметику обратно в сумку. — Шесть лет к чертям собачьим.