Глаза начинают жечь, я вытираю нос свободной рукой.
— Он изменил меня куда больше.
— Прости за всё, что было на балу и в моём доме. Хочу, чтобы ты знала: я тебя принимаю. Ты хороша для него. — Клэр замолкает и всхлипывает.
Тепло разливается по всему телу. Вот оно как, принятие на вкус.
— Клэр... — начинаю я, но ком в горле душит.
Я снова дёргаю руку. Безрезультатно. Ну что ж, хоть строчка крепкая. Осматриваюсь в поисках ножниц. Надо что-то с этим делать.
Она улыбается грустно, понимающе.
— У тебя сын. Ты знаешь, как хочется защитить его, и как страшно понимать, что всё не под твоим контролем. Прости, что встала между вами.
Но ведь это была не только она. Я сама возвела между нами стену из своих страхов. Всё под предлогом защиты сына. Но какая я мать, если лишаю своего ребёнка тех, кто его любит? Я не стану, как моя мать.
Клэр выпрямляется, поправляет жакет.
— Ты вернула надежду в глаза моего сына. Если любишь его так же, как он тебя, помоги сохранить эту надежду.
Я помогу.
Она уже собирается уйти, но я её останавливаю.
— Эй, Клэр?
— Да?
— Можешь позвать Лизу?
Глава 45
Линди
— Скажи мне перестать паниковать, — шепчу я в телефон, почти срываясь на шёпот-крик.
— Перестань паниковать, — звучит монотонный голос Мэдди.
— Как-то неубедительно.
— Потому что так и есть, — могу почти услышать, как она закатывает глаза. — Перестань вести себя как ребёнок и просто иди.
— Я не ребёнок, — говорю я одновременно с Крю, который звучит с её стороны телефона. Ладно, может, и ребёнок.
— Всё, пока. — Я сбрасываю и стараюсь вспомнить то самое чувство решимости, за которое цепляюсь с тех пор, как Клэр заглянула ко мне вчера.
Снова открываю телефон и возвращаюсь к непрочитанному сообщению от матери. Я не смогу по-настоящему двигаться вперёд, пока не встану за себя.
Я: Дорогая мама,
Мне жаль, что ты видишь во мне одно лишь разочарование. Должно быть, это ужасно печально для тебя.
Как мать, я знаю, как глубоко может ранить разочарование. Но я бы никогда не выбрала его вместо того, чтобы любить своего сына каждый день своей жизни.
Ты, возможно, считаешь, что я ошиблась, оставив сына, твоего внука. Но есть одна вещь, в которой я уверена: он — самое правильное, что я сделала в жизни.
Мне не нужно твоё одобрение. Всё, что мне когда-либо было нужно — мама.
И я рада, что могу быть ею для своего сына.
Я нажимаю «отправить». Вспышка паники — она будет в ярости. А потом... Погодите-ка. Мне всё равно. Я глубоко вдыхаю, возвращаясь мыслями к действительно важному — тому, что меня ждёт впереди.
С этого момента моя цель проста: смотреть вперёд, а не назад. Любить всем сердцем и позволять себе принимать любовь взамен…
Тук-тук.
Я подпрыгиваю так, что колени бьют в руль.
В окно заглядывает ухмыляющееся лицо Калеба, и я тихо стону. Вот так. Убил мой внутренний вдохновляющий монолог. Я вылезаю из машины, оглядываясь, пытаясь заметить Уорда.
— Он во дворе, — говорит Калеб. — Мэдди позвонила и велела мне впустить тебя в дом, пока ты не сбежала.
— Почему все во мне сомневаются? — я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не хлопнуть дверью.
— Мы не сомневаемся, — отвечает Калеб, ведя меня через гараж. — Просто хотим ускорить процесс. Я уезжаю на следующей неделе и не могу оставить брата хандрить в одиночестве.
— Уезжаешь? Куда?
Он ухмыляется.
— Если скажу, придётся тебя убить. — Открывает дверь из гаража в дом и буквально вталкивает меня внутрь.
Я ойкаю, едва успев поймать равновесие, хватаясь хорошей рукой за стену.
Дверь за мной закрывается, и Калеб исчезает. Уверена, он стоит там с другой стороны, чтобы убедиться, что я не сбегу.
В доме тихо, но я всё равно крадусь по коридору. Заглядываю в окно кухни, прежде чем показаться полностью из-за больших окон гостиной. Уорда нигде не видно.
Я подхожу ближе к окну, выглядываю в обе стороны, заглядываю под крыльцо. Ничего.
— Ты пришла меня убить?
— Ай! — я подпрыгиваю и разворачиваюсь, утыкаясь лицом в... голую, потную грудь Уорда.
Ну вот и всё с эффектным появлением. Меня уже дважды застали врасплох, и я даже не добралась до самого важного разговора. А он был бы куда легче, если бы Уорд был в рубашке.
— Извини, — говорит он, и моё внимание, наконец, поднимается к его лицу. Такое же красивое, как и всё остальное.
Щёки разогреваются, я прочищаю горло. Я ведь пришла поговорить, правильно? Наверное, стоит начать.