— Григорий, ты чего?
— Вот бы мне такую в своё время, — скорее себе, чем ей сказал я. — Я бы горы свернул.
Она, молча и ничего не понимая, смотрела широко раскрытыми глазами.
— И сколько тебе ещё осталось по распределению? — сменил я тему.
— Вообще-то год, но меня председатель сватает… то есть уговаривает оставаться. И директор совхоза тоже. Дом, говорит, дадим, жениха подыщем… А ты не знаешь, куда после института?
Она улыбнулась.
— В Тольятти, на «Куйбышевазот».
— Ого, вам заранее говорят что ли, куда отправят? — удивилась Люся.
— Нет, но я знаю, — кивнул я. — Много чего знаю. Бомбы нейтронной, например, не будет. Так что можешь не переживать. Слушай, спасибо тебе, что вступилась за меня, а то Гуськов мне бы все жилы вытянул.
— Да нет, так-то он нормальный дядька.
— Я знаю, что говорю. Спасибо. Слушай, приходи завтра на танцы, ладно?
— Опять? — удивилась она.
— Ну, а что, неплохо же было сегодня.
— А девушка твоя тоже придёт? — усмехнулась Люся.
— Так, не зли меня, я же сказал, это не моя девушка.
— Ладно, — невинно улыбнулась она. — Не хочешь говорить про свою девушку, не надо.
— Ох, доиграешься ты, Люся, — ответил я с притворной строгостью, она прыснула.
— Не знаю про завтра, — вздохнула она, посерьёзнев. — Меня тут заставили доклад писать к конференции, а время поджимает уже. Так что не уверена, что смогу. Может, в воскресенье? Слушай, а на следующей неделе «Белый Бим Чёрное ухо» привезти должны. Премьера, между прочим. Читал?
— Было дело.
— Ну, вот, — улыбнулась она, — кино сняли. Я тебя приглашаю. Пойдёшь?
— Обязательно. Если ещё здесь буду…
— Так вы же ещё две недели вроде должны работать… — растерянно ответила она.
— Должны…
Мой молодёжный кураж, кажется, пошёл на убыль. Побалдели, бывает, но сказки только в книжках случаются, это я знал. А значит, нужно было готовиться к жестокой реальности, а именно к тому, что вся эта ностальгическая сказка запросто может развеяться и испариться.
— В любом случае, Люся, я рад что с тобой познакомился. Жалко, что этого раньше не произошло, честное слово.
— Да когда раньше-то? Несколько дней назад? Вы же только недавно приехали.
— Нет, жалко, что лет пятьдесят назад мы с тобой не встретились. Неважно, не парься.
Она нахмурилась.
— Не заморачивайся то есть. Не бери в голову.
— Понятно… что ничего не понятно. Да, лет пятьдесят назад было бы любопытно встретиться. Только мне пока ещё двадцать три только. А тебе?
— А мне семьдесят три, — развёл я руками.
— Ну, для дедушки ты неплохо сохранился, — улыбнулась она. — Ладно, шутник. Мне пора. Пока, дедуля, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — кивнул я.
Целоваться не полез. Мне бы хотелось, конечно, но решил, что не стоит всё портить. Стоял и смотрел ей вслед. Она дошла до двери и остановилась, обернулась и взмахнула рукой.
— Я тоже рада, — сказала она, — что мы познакомились.
Перед тем, как уснуть, я улёгся поудобней и почувствовал, что мне хорошо. Несмотря на общее помещение, снующих однокурсников, растянутую сетку и проявляющуюся время от времени боль в затылке, я чувствовал себя в своей тарелке. Дома. Чего давненько уже не было в моём собственном времени, в будущем. Спокойствия в будущем точно было мало.
Ну, значит, решил я, если утром картина мира не изменится, буду жить так, будто вот это всё и есть реальность, а то что осталось в Москве будущего было бредом и наваждением. А ещё, когда закрыл глаза, я представил Люсю с этим её смешным мультяшным именем, тяжёлыми тёмными волосами и большими голубыми глазами. Хорошая девочка.
А потом я уснул, и всю ночь мне что-то снилось, но когда проснулся, ни один из снов вспомнить не смог. Народ собирался на завтрак, и я, вскочив с постели, побежал умываться. Затылок уже практически не болел, а настроение с самого пробуждения стало приподнятым. Нет, там, в будущем был комфорт, достаток, и много разных приятных ништяков. Но там не было одной очень и очень важной вещи. Там у меня практически не было будущего.
— Ну, стало быть, начнём обживаться, да? — подмигнул я своему отражению над умывальником.
После завтрака я отправился на почту и приобрёл несколько газет. Нужно было плотнее окунуться в общественно-политический контекст. В юности я этим порой пренебрегал, так что теперь мне предстояла серьёзная работа над собой.
Деньги, немного, правда, но обнаружились. Я вспомнил, что бумажник находился в боковом кармане бесформенного брезентового рюкзака. Так что на газеты мне хватило. Взяв «Труд», «Комсомольскую правду» и «Советский спорт», я пошёл обратно в казарму.