– А как ты ее объяснишь? Что за животное?
– Не знаю, можно обратиться за помощью к ветеринару или к зоологу, к специалисту в зоопарк, нет?
Людивина покачала головой и согласилась с Алексисом:
– Извращенец с огромным букетом навязчивых фантазий, который получает такое удовольствие от убийства, что ему хочется убивать снова и снова, – думаешь, он станет возиться с какой-то живностью? Зачем ему это? Заставлять ее кусать своих жертв? Это же просто… тупо, а?
– Но мы знаем, что у женщин вырваны целые куски мяса, отгрызены! По-моему, уж легче вообразить, что их пожирает зверь, чем человек с деформацией рта!
– Перестань, это уже ни в какие ворота, – парировала Людивина. – Никто и никогда не использовал для реализации своих фантазий диких зверей.
– А вдруг у нас что-то новенькое, – возразил Сеньон.
– Как ты это себе представляешь? Притащить животное, каким бы оно ни было, – причем явно не псинку, а скорее медведя или льва, судя по размеру укусов, – а потом натравить его, заставить кусать, и это притом, что на месте преступления мы не нашли ни малейшего его следа, ни даже клочка шерсти? Есть пределы даже у криминального гения и у самого изощренного ума. Мы не в кино, Сеньон!
Алексис помахал розовыми листками:
– Пока сосредоточимся на гипотезе о человеке. Оттиск челюсти рассылаем по всем стоматологам и стоматологическим учреждениям.
Сеньон поднял руки в знак капитуляции:
– Ты начальник. Я пишу отчет.
Он вернулся за свой стол, чтобы вкратце изложить выводы одонтолога и вставить в общее досье.
Его рука легла на мышь, но вместо файла расследования он почему-то открыл браузер Firefox.
Появилась страница поиска Google.
Он ничего не мог с собой поделать.
Через несколько секунд Сеньон оказался на сайте Национального музея естественной истории.
6
Жозеф Селима́.
Личность таггера выяснилась в конце дня: позвонил все тот же офицер судебной полиции. Двадцать лет. Безработный. Бездомный.
Неоднократно привлекался за различные кражи, нападения, хранение наркотиков и неповиновение полиции. Единственный указанный адрес – психиатрическая лечебница, куда периодически попадал Селима.
У парня были отмечены паранойя, нарушения психики, а иногда и приступы буйного помешательства. «Последний такой приступ привел к гибели четырех человек, после чего сам Жозеф покончил с собой», – подумал Алексис.
Просмотрев все возможные файлы, которые выдавал компьютер после ввода имени таггера, он резко встал.
– Ты куда? – спросила Людивина.
– В Нейи-сюр-Марн, там психиатрическая клиника, где лежал Селима.
– Это в субботу-то вечером?
– Если поторопиться, я успею раньше полиции и получу первую информацию о нашем парне. Может, там остались его личные вещи.
Сеньон вздохнул и тоже встал.
– Я поеду один, – остановил его Алексис. – Ты иди домой, к семье, хватит с вас работы на сегодня.
Людивина схватила со стула свой пуховик:
– Меня-то никакой муж не ждет, так что я с тобой.
Быстро стемнело. Даже солнцу не хотелось задерживаться на горизонте в такое время года. «Опять этот зазор, – подумал Алексис. – Между сознанием и сном, между днем и ночью. Территория призраков, которую даже природа не хочет расширять без особой нужды».
Двигаясь по указателям, в конце концов жандармы добрались до нужного места. Психиатрическая клиника в Нейи-сюр-Марн называлась обтекаемо: «Государственное учреждение по охране психического здоровья „Виль-Эврар“». Алексис припарковал служебный «Пежо-206» без опознавательных знаков жандармерии перед довольно старым бежевым зданием с высокими белыми окнами. Неровный свет уличных фонарей придавал красной черепице на крыше какой-то зловещий оттенок.
Место было пугающе тихим. Ни звука, ни людей вдалеке, хотя Алексис ожидал, что еще на подходе к этому «логову сумасшедших», то есть, в общем, к месту, где содержится несколько сотен пациентов со сложными патологиями, будут слышны крики. Он не любил больницы, тем более те, что связаны с психическими заболеваниями. Эта сфера внушала ему тревогу, перед ней он чувствовал себя бессильным.
Сначала они спросили в приемном покое, куда идти, и наконец, раз шесть показав свои удостоверения, встретились с врачом, который лечил Жозефа Селима.
– Опять все свалят на нас, – сказал доктор Гален, когда два жандарма объяснили ему ситуацию. – Стоит пациенту сорваться и что-то натворить, как тут же обвиняют психиатров! Они плохо работают! Но не я сочиняю законы. Я не могу держать человека в больнице против его воли до бесконечности!