В отличие от Аскольда, приходившего в ярость, когда посягали на его прибыль, я терял выдержку, если сомневались в моей честности. У каждого свои больные мозоли. Хотя, если вдуматься, какое мне дело до мнения бандитов? Странное создание - человек.
- А что еще они делают? - поинтересовался главарь.
- Привечают молодых девиц, - осклабясь, ответил я. - Неприкаянных или надломленных. Эдаких Асолек, ожидающих принцев. А некоторые уже дождались на белых броневиках, в цветистых доспехах. Больше не хотят.
- Ну? - подстегнул Аскольд. - И что?
- Потом они исчезают.
- Вот, это ж зацепка! - обрадовался главарь. - Наверно, их сбывают муселам - отсюда навар. Наложницы нынче в цене!
- Хочешь контролировать и эти поставки? - осведомился я. - Ну да, когда доходы падают, почему не поправить дела работорговлей? Бизнес есть бизнес.
- Ты что разбушевался, Фантомас? - удивился он. - Речь же не обо мне.
- Не буду говорить о своих ощущениях - ты все равно в это не веришь. Но кто, по-твоему, станет навариваться на продаже людей, чтобы затем всё раздать?
- Во-первых, не людей, а девок, - ухмыльнулся Аскольд. - Те и сами не прочь продаться, лишь бы не задешево. Во-вторых, не всё - кое-чего и себе оставляют.
- Да хоть и часть!.. Вот ты - много раздаешь? Тебе ж в голову такое не придет, для тебя альтруизм сродни глупости. Разные психотипы, понимаешь?
Нахмурив брови, главарь задумался. ("Тихо, Чапай думать будет!") Он-то считал, будто разбирается в людях. Но такое было за гранью его понимания слишком уж далеко.
- Слыхал: у Грабаря третьего сына кончили? - вдруг спросил Аскольд. Подорвали с домом и всей семьей, не считая прислуги. Жаль, хороший особнячок был, даже я заглядывался. И помещен красиво - на самом обрыве. Так и ухнул в море, вместе с куском берега.
- Давно?
- С пару часов назад, перед рассветом. Теперь забота: доставать тела из-под воды и камней!.. Может, предложить в помощь "Малютку", как думаешь?
Понятно, главарь спрашивал не всерьез, но я ответил:
- Лучше не высовывайся, даже с соболезнованиями. Мне и то странно, как быстро ты узнал об этом.
Хотя Аскольд-то не станет взрывать дом с женщинами и детьми... я надеюсь. И к имуществу он относится трепетно, старается не портить без крайней нужды. Но люди меняются и очень редко - в лучшую сторону.
- А у меня дружка порешили - Кадия, - сообщил Аскольд вторую новость. - Повесили на чердаке брошенного дома, точно кота. - Он скрипнул зубами. Ведь с самого начала вместе, столько пережили!.. И что его занесло туда?
Вот отчего главарь так взвинчен сегодня!.. Кадия я помнил - не семи пядей, зато преданный. И драчун из лучших в Семье. Аскольд приберегал его для особых дел, требующих умелости и скрытности. Эдакий особист... был.
- Может, как раз котов вешал? - выдвинул версию.
- Ты что?
- М-да, этим он, верно, увлекался в нежном возрасте... А может, он сам? В смысле, повесился.
Чуть не ляпнул: повысился.
- Кто, Кадий? Ты плохо его знал!
Ну, не так и плохо. Покойник был субъектом задиристым и скандальным, что непозволительно в нынешнее время, когда вокруг столько ранимых душ, оснащенных мускулами и оружием. К слову, и у меня не раз чесались на него кулаки - а ведь кто-то мог зайти дальше.
- А он, случаем, не к Грабарю подбирался?
Аскольд бросил на меня испытующий взгляд, добавляя пищи моим подозрениям. Может, война уже началась, а я все усердствую, строю из себя миротворца?
- Похоже, вас опять стравливают, - сказал я. - Скачете под чужую дуду, будто заводные. Даже напрягаться не надо: всё у вас предсказуемо.
Как ни странно, огрызаться главарь не стал, лишь спросил:
- И чья дуда, по-твоему?
- Тебя утешит, что вашей пляске аккомпанирует сам губернатор?
- У Алмазина ума не хватит нас разыграть!
- Зато он знает вас, как себя, - возразил я. - Потому что сам такой же.
- И спецов у него таких нет, чтобы наших обставить.
- То - раньше. Я ж говорю: всё поменялось.
- Так быстро?
- Это-то и пугает. Сейчас Клоп сталкивает вас лбами, поскольку не уверен в своем перевесе, - а вскоре придушит, точно котят. Или поимеет тебя лично, пристегнув вашу Семью к своему воинству.
- Ты чего мелешь, а? Что за чушь!..
- Вас лупят по болевым точкам - еще не понял? Притерпись к боли, Аскольд, полюби ее.
- И что тогда?
- Сделаешься мазохистом, - хмыкнул я. - Вот тогда тебя возьмут теплым, с дымящейся от сладострастия кровью. И нахлебаются ею от души.
- Тьфу на тебя!
Впрочем, моя провокация возымела действие: главарь задумался. Быть пешкой в чужой игре ему не хотелось.
- Не продешеви, родной, - еще уколол я. - Может, сейчас выгодней отдаться? Первый раз, что ли?
- Да, я не святой, - с вызовом признал Аскольд. - Но ведь и ты не ангел?
- Разница в том, что я узнаю ангела, когда встречу. А ты примешь его за мошенника или переодетого беса. Кстати, о "бесах"...
- Ну?
- Хочу показать кое-что, - объявил я. - Свой недавний трофей. Можешь позвать на демонстрацию Конрада. Очень, знаешь ли, расширяет кругозор, а мыслям дает новое направление.
С подозрением оглядев меня, главарь распорядился, и через минуту в кабинет вступил начальник Семейной гардии - кряжистый, налитой, отлично экипированный. Почтительно кивнул Аскольду, сдержанно поздоровался со мной, излучая если не симпатию, то одобрение. С ним-то мы ладили лучше, поскольку наши отношения не выходили за деловые рамки.
- Ну, пошли, - сказал я, поднимаясь.
Вывел их на крохотную лоджию с высокими, по грудь, перилами - точнее даже стеной, сложенной из силикатного кирпича. С этой стороны не маячило вышек, а Аскольд выбирался сюда редко, так что вряд ли его могли тут караулить.
- Ну, что здесь не на месте? - спросил я, облокотясь на перила. Ничто вам не заслоняет обзор?
Крутари озадаченно промолчали. Но я уже присмотрел на крыше старого дома, возвышающегося над прочими покинутыми зданиями примерно в километре отсюда, кирпичную трубу добротной и прочной кладки. Запустив ладонь под мышку, извлек добытое в бою оружие, к коему приспособил вчера оптический прицел. Выглядела пушечка несерьезно, хотя в изящных обводах угадывалась угроза. Но чтобы шмалить из нее по крупным мишеням?..
Быстро прицелясь, я выстрелил, даже не ощутив отдачи. Сейчас, при ярком свете, разряд мало походил на молнию - лишь прошелестела по воздуху призрачная полоса, за один миг достигнув трубы. А в следующий - та разлетелась на сотни кусков, забросав осколками крышу. Секунды спустя до нас донесся взрыв.