Валерий Брюсов
«Все люди, люди и люди…»
Все люди, люди и люди,
Всех осанок, величин и мастей.
Розетка, мировых иллюзий,
За работой, на пир и в постель.
Все люди, теперь и прежде,
И в грядущем, взглянув за забор,
Повтор все тех, же арпеджий.
Аккордов старых набор.
Ахилл ли, Терсит ли, Елена ль,
Поэт, чиновник, король, –
Весь сверток земной вселенной
Под печатью одна бандероль.
А, быть может, на синих планетах –
Чудовища, владыки стихий,
О чем не молчали в сонеты,
Чем не блистали в стихи!
А, быть может, в огне иль в незримом –
Демоны, дьяволы, – вы –
Кто пылаете, мимо, мимо,
Презирая кивком головы!
«Через сердце к зеленому полю…»
Через сердце к зеленому полю
Первый проведи меридиан;
Он упрется в точку, где полюс
Полярной звездой осиян.
И от этого мига жалеть ли
Путей вперед и назад,
Где и в прошлом все тысячелетья
И в грядущем гневно грозят.
Расточить, как щедрый наследник,
На икру этого дня сумей
Мудрецов, постов, проповедников
Клад, что собран в твоем уме,
Пусть кровь твоя просочится
В века из земной ризницы.
Где будут кормиться волчицей
Ромы иной близнецы.
От вселенной тебя ли отымем?
Всех солнц разорвется связь,
Вихрями в пустоте золотыми,
Калейдоскопом нелепым резвясь,
Меч от зенита к надиру
Насквозь тебя пронизал; –
Над вечностью им балансируй
В бесконечности тронных зал.
Сергей Буданцев
«Тобой – волненье черное волос и тюфяка…»
Тобой – волненье черное волос и тюфяка,
и духота, и темь, и мгла, гноящая века.
постели скрип, и рыжий блеск и корридора дым,
обваливаясь шарканьем и говором воды.
заваливает сплетнями гостиничный прибой,
влипает в уши, серу рвет – тобой, тобой, тобой.
Ссыхаясь в номер, втянуто со льда мое пальто,
с мороза пальцы к горлу, как ветки подо льдом.
Лежим. В мясной торговле потушен пульс не так,
как вытянутым штепселем тьма отбивает такт.
Густая сырость льнет сплеча к неряшливым губам
убийственной солдатской потливостью рубах.
Рогожей пахнет ночь мертво, и липнут со звезды
в окно, на кашель, одеял холодные пуды.
Фонарь, взмахнувши площадью, на форточке повис,
движет, движет мрак и лясканье, и визг.
Ночь одинока, как мороз, просунутый в окно,
в дрожь одури, в кипенье губ, на поцелуев дно.
Георгий Ечеистов
«Сгорая, уйду…»
Сгорая, уйду.
До края дойдешь
И ждешь? –
Скажи, каково лета?
Приветом, испиты лаж и дож.
И это –
Гири на весы.
Проверить счетчик!
А сын резца и бантиков на кофте
Слезой росы
Не сможет ложь извилить четче
По самой лучшей копоти судеб.
О лишнем порошке твоих утех
Растрата умираний
И мелких слав.
Бери у тех
Где всходы ранние и руны.
Сквозь струны
Колебаний смеха
Глядит невозмутимый Вячеслав.
И я, коленопреклоненно
Целую розовую плащаницу
Твои колени, кисти рук.
Моих томлений багряницу
(Твоих порук)
Карая дружбой вынесет мой разум.
Иван Грузинов
«Ситцевый полог чуть колыхнулся…»