Он повел плечами, стараясь преодолеть неловкость. А еще заглушить возмущение. Он столько повидал в жизни интриг, слышал столько угроз и лжи, что привык всегда быть начеку. Ошибка во многих случаях могла стоить жизни. И сложившаяся ситуация не сулила ничего хорошего.
Странно, но Марджери совсем его не боялась, хотя была раза в четыре меньше. Сейчас ему надо вернуть ее в комнату и забыть о случившемся. Странной казалась и собственная реакция.
Эврар подошел к арочному проему и выглянул наружу.
— Здесь находиться опасно.
Для них обоих.
Марджери потерла глаза.
— Но ведь он уехал, верно? И когда должен вернуться?
Эврар не знал. На этот раз Иэн не сообщил. В прошлом такого не случалось, сейчас, похоже, что-то изменилось. Что-то происходит, и непонятно, как лучше действовать.
По некоторым признакам он сделал вывод, что братья предали лорда. Один из них, Рейнольдс, пошел против семьи еще до появления в крепости Эврара. Теперь же ходили слухи, что так поступил и младший, Бальтюс, любимец матери. Может, это ложь или какой-то хитрый ход?
— Ты мне не ответил. — Марджери подошла и встала рядом. — Мне кажется, тебе хорошо известно, как долго его не будет в замке, но тебе запретили мне говорить.
Что же он медлит? Почему не схватит эту женщину и не бросит в комнату? Ему давно пора вернуться к делам, хотя теперь все они казались менее интересными, чем разговор с красавицей Марджери.
— Твое молчание недостаточно красноречиво, я тебя не понимаю, — продолжала она. — Дай мне какой-то знак, что станет подтверждением моей правоты.
Внезапно ему стало легко и почти весело. А ведь он совсем не знает ее, к тому же Иэн велел запереть ее и не спускать глаз. Он обязан повиноваться.
Наконец Эврар перевел на нее взгляд. Впервые, много раз хотел, но был уверен, что вызовет ее недовольство. Оглядел волосы, отметив, как шевельнулась рука, сверкнули глаза цвета лаванды. Однако рядом с ней он не чувствовал аромата цветка, от нее исходил другой запах, манящий, напоминающий что-то…
В некоторые дни он, открыв дверь, оставался стоять так, что ей приходилось задеть его на выходе. Тогда он отметил для себя, что чувствует запах неизвестных цветов. Он так и пленит, влечет прижать к себе женщину, склониться к самой ее шее, где аромат должен быть отчетливее.
— Иди в уборную, я подожду здесь.
— Я уже там была. Как раз шла оттуда.
Интересно, как долго она на свободе?
— Я помню, она там, в конце коридора, — продолжала женщина. — Думал, я буду ждать тебя?
Эврар задумался и моргнул. Ей следует быть в комнате, взаперти, а не отвлекать его от службы на благо Уорстоунов, только это давало уверенность, что с родными ничего не случится.
Марджери здесь не для того, чтобы приятно проводить время. Но ведь она может представлять угрозу, что казалось почти невозможным. Он смотрел на нее, в эти глаза, видел, какие эмоции ее захлестывают, и не верил, что это возможно. Однако Иэн отдал приказ, и им обоим надо подчиниться.
— Все пять дней ты ждала.
— Знаешь, это не всегда… получается. К тому же ты можешь опоздать, что тогда мне делать?
— Лучше молчи.
— Значит, теперь ты хочешь, чтобы я повиновалась еще и молча?
Почему она раньше ждала его в комнате, а сейчас вышла? Ее сдерживал страх или инстинкт самосохранения? Или попросту закрытая дверь? Сегодня, по-видимому, Жанна, принеся еду, забыла ее запереть. Возможно, не следует менять охранников, а выделить постоянного.
— Хочешь поставить стражника у двери? — внезапно спросила Марджери.
Он едва не вскрикнул. Что за женщина на его беду?
— Только думаю об этом.
— Значит, он будет отныне водить меня в уборную? Ответственность за нее была для него тяжким грузом с первого дня. Внутри сразу появилось незнакомое давящее ощущение.
В ответ он лишь мотнул головой.
— Ты никому здесь не доверяешь? — спросила она и прислонилась бедром к подоконнику, отчего тело ее соблазнительно изогнулось.
Она вела себя вызывающе, даже… нахально. Смелая. Об этом говорили черты лица, выражение глаз, волевой подбородок. Грудь плотно обтянута тканью платья, скрывающего остальное. Оставалось лишь догадываться, каковы ее формы. Когда она шла впереди, ему удавалось разглядеть округлые ягодицы и крутые бедра. Действительно ли она красива настолько, что даже Иэн говорил о ней с восторгом? Его она определенно чем-то зацепила. Да и он сам, хотя и встречал в жизни много женщин, не всех хотел сразу же увидеть без одежды.
— Мне очень понравилась часовня и садик около нее, — заговорила Марджери.