Он извинился и вышел, чтобы не мешать старшим, в сумерках добрел до хозяйственных построек. В это время дня они были пустынны, если не считать пары неряшливо одетых мужчин с ведрами и метлами. Не обращая на них внимания, Сюаньжень прошёл через двор мимо сосен и жиденьких кустиков к кухне. Здесь царили запустение, грязь и противно пахло заплесневелым зерном и протухшей рыбой. Сюаньжень вздохнул и побрёл назад, вышел в город на ближайший рынок и купил два пирога с овощной начинкой, потом вернулся в павильон.
Экзамены начинались завтра. Надо было выспаться.
[1]Тридцать лет
[2]Сорок лет
[3]Верхняя одежда
[4]«Фэнлю» 風流 «Ветер и поток» — особый стиль жизни в Китае, глубоко укоренённый в даосской, буддийской, конфуцианской философии. Означает ветер как круговорот «ци» во Вселенной, а иероглиф «лю» ассоциируется с потоком воды — свободным, мощным, изменяющимся, метафорой «дао». «Фэнлю» сформировало художников, музыкантов и литераторов «вэньжэнь» (в пер. «интеллектуалы»), которые творили в свободное время не ради академических изысканий и статуса профессиональных художников, музыкантов и литераторов.
Глава 8
«Да чу». 大畜 Воспитание великим
Порой остановка — это лишь выдох перед новым вдохом
…Чжао Шэн не склонен был в последний момент повторять пройденное. Что запомнил, того не забудешь, а что в памяти не отложилось — про то глупо и вспоминать. Вселившись в комнату, он просто сел у углу кровати и задумался о домашних делах. Тут к помещение, прерывая его мысли, зашел, едва не коснувшись макушкой верхней притолоки двери, молодой мужчина, представившийся Ченем Сюаньженем. Шэн окинул взглядом широкие плечи, почти заслонившие дверной проход, отметил умное волевое лицо. Такие лица чаще встречаются у военных, подумал он, а вот погляди-ка, этот верзила экзамены сдавать явился.
Чжао Шэн представился Ван Шэном, как числился в документах, и обрадовался, что его сосед, едва сложив на кровать вещи, куда-то ушел. Шэн хотел побыть в одиночестве, но не прошло и нескольких минут, как в коридоре раздался шум и двое студентов, поприветствовав друг друга, как старые знакомые, заговорили о предполагаемой теме экзаменационного сочинения.
— На прошлых экзаменах была тема «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь!» А шесть лет назад из всего параграфа дали фразу «духам не своих предков», и учащийся должен был из них соткать канву сочинения. Интересно, что дадут на этот раз?
Голоса затихли. На скулах Чжао Шэна заходили желваки. И первая, и вторая тема были взяты из «Лунь юй»[1] Кун-цзы. «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь! Другие люди отзываются о нём так же, как его родители и братья…» Это из девятой главы. Четвертый параграф. «Приносить жертвы духам не своих предков — проявление лести». Это из второй главы. Параграф двадцать четыре.
Отличные темы, как раз для него. Господин Ван, его дорогой отец, даже выйти проститься с ним не удосужился, да и до того семнадцать лет знать его не хотел. Где же тут взять сыновнюю-то почтительность? Приносить жертвы чужим покойникам — лесть? Что у тебя с головой, Кун-цзы? Это отчаяние. Ну да, ладно, это комариные укусы расчесать можно, а старые обиды лучше не трогать. «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
Отец для сына — идеал мужчины, сын всегда неосознанно копирует навыки и характер отца, усваивает его привычки, взгляд на мир, на общество, на женщин. Отец — защита и опора, дарящий чувство, что за тебя есть, кому постоять. Если же отцу плевать на тебя, ты либо вырастаешь «мякишем на домашнем молочке» без мужского мышления и ответственности даже за свою жизнь, либо становишься озлобленным и обиженным на жизнь демоном. С ним произошло последнее. Он унаследовал утонченную красоту отца и страстное стремление унизить и растоптать когда-нибудь человека, бывшего причиной его появления на свет.
«Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
Впрочем, Шэн не был злым от природы. Успокаиваясь и приходя в себя, он понимал, что на самом деле ему в жизни повезло. Старик Дун и монах Лян сформировали его куда более умным человеком, чем это сумел бы сделать ничтожный Ван Мао. Даже больше: кого сделал бы из него Ван Мао, расти он его, как настоящий отец? Кого мог воспитать из него блудник и пьяньчуга? И стоит ли он вообще мести и обиды? Этот человек, похоже, вообще ничего не стоит…