Оба победителя не поняли эту пантомиму и недоуменно переглянулись.
В итоге Чень Сюаньжень и Ван Шэн через неделю удостоились приглашения в главный зал императорского дворца, как раз туда, где в середине лестницы было вырезано изображение мифической черепахи. Они оказались посреди лестницы, лишний раз подтверждая знаменитую фразу «обнять голову черепахи» — добиться неслыханного успеха. В присутствии императора были громко зачитаны имена победителей, которые после занесли в архивные документы династии.
Победителям выдали чиновничьи одеяния и таблички, как символ их нового статуса. Потом оба вместе с остальными победителями почти три часа выслушивали поздравительные речи академиков Ханьлинь, пестревшие такими перлами мудрости, как «знание — сокровище, которое всегда при владельце», «чем растить сына неучем, лучше растить свиней» и «золото имеет цену, знания же бесценны».
От этих «свежих» сентенций Сюаньжень пару раз осторожно зевнул, а уставший Шэн начал клевать носом.
Среди победителей только Чень Сюаньжень и Ван Шэн были молоды, остальным было за тридцать, а победитель из Лунмыня вообще оказался пятидесятилетним. И неудивительно, что самые молодые притягивали к себе всеобщее внимание зала. Были отмечены необычайная красота Ван Шэна и величественное сложение Ченя Сюаньженя, в толпе шептались об их удивительных дарованиях и талантах.
Новоявленные цзиньши уже прошли в зал «Цуцзян» на банкет, и тут вдруг император обратился к канцлеру Чжан Цзячжэню.
— Чжан, а где же тот молодой человек, что по запаху туши нашёл списывающего? Я же просил привести его. Вы забыли о моей просьбе?
— Что вы, ваше величество, как можно? — услужливо склонился перед императором канцлер. — Он перед вами. Это обладатель первой степени по результатам экзамена, Чень Сюаньжень, ученик и приемный сын почтенного Ченя Цзинлуна из Гуаньчэна.
— Это он? — Император казался удивленным.
Широкоплечий юноша с волевым умным лицом показался ему скорее способным выйти на ристалище с мечом, нежели держать в руках кисти.
— Да, ваше величество, настоящий гений, — поддакнул императору канцлер Юань Цяньяо. — Его работа проверена трижды и найдена безупречной.
— И он смог учуять запах свежей туши с соседнем ряду? Невероятно… Господин Чень, — император неожиданно обратился к самому Сюаньженю. — Если и Юань Цаньяо, и Чжан Цзячжэнь в один голос хвалят вас, что мне сказать? Я привык верить моим канцлерам, однако мне хотелось бы самому убедиться в ваших способностях.
Чень Сюаньжень поднялся и склонился в поклоне, подняв сложенные руки на высоту бровей, но не из вежливости, а просто стараясь, чтобы не заметно было унылое выражение на лице. Ему опять придётся что-то нюхать? Он устал от длинных речей и бесконечных церемоний, сильно проголодался и надеялся утолить голод на банкете.
— Что я должен сделать, ваше величество?
Император Сюаньцзун улыбнулся. Он подумал об этом, едва услышав от канцлера Чжана рассказ про удивительно юнца с собачьим нюхом.
— Я попрошу вас раскрыть причины гибели госпожи Бай Юйлинь из Павильона Белого жасмина.
[1] (буквально: «Лес кистей») — императорская канцелярия,
одновременно там располагались комитет по цензуре и литературе
идеологический комитет, высшая школа управления и библиотека.
Глава 14
«Линь». 臨 Приближение
Находясь на вершине, действуйте!
Все придворные, присутствующие на банкете, поёжились и мрачно переглянулись. Во время борьбы за трон, десять лет назад, подобные вещи были при дворе обычны. На труп можно было наткнуться где угодно. Однако после смерти принцессы Тайпин и воцарения на троне её племянника, императора Сюаньцзуна, стало тише и безопаснее. Придворные успели привыкнуть к спокойствию императорских покоев, и потому смерть госпожи Бай, внезапная и страшная, потрясла на девятой луне минувшего года, пять месяцев назад, весь дворец.
Император рассказал, что госпожа Бай, близкая подруга императрицы Ван, была бездетной вдовой весьма сурового нрава, никогда и ничем не запятнавшей честь семьи. Однако её чувство долга, достоинство и строгость не мешали ей быть любезной и щедрой: придворные очень любили госпожу Бай за доброту, и после её неожиданной смерти искренне оплакивали её и недоумевали. Никто не знал, чтобы у неё были враги. Бай Юйлинь не интересовалась политикой, не принимала участия ни в каких придворных интригах, но считалась хорошим поэтом и очень любила каллиграфию.