- Спокойной ночи, Анна, - голос Ивана Ивановича вновь вывел девушку из задумчивости, и совершенно потерявшаяся в своих размышлениях, Анна вдруг поняла, что они уже приехали.
- Вам так же, Иван Иванович, - послушно подставив лоб для поцелуя, Анна присела в книксене.
- Не засиживайся долго, - добавил барон, коротко усмехнувшись Анниной задумчивости. - А то просидишь здесь до утра, мечтая о Мишеле.
- Конечно, Иван Иванович, - Анна слегка запнулась, отводя взгляд. - И спокойной ночи
Барон удалились в свою спальную, а обессиленная девушка опустилась в кресло.
Впрочем, её одиночество длилось недолго. Не прошло и получаса, как дверь в гостиную распахнулась, и вздрогнув, Анна вскочила на ноги: на пороге, поигрывая кнутом о голенище сапога, стоял Владимир Корф.
- Мадемуазель, что же Вы вскочили? - медленно пройдя в комнату, молодой Корф с подчеркнутой галантностью поцеловал девушке руку.
- Я просто не ожидала Вас увидеть… - Анна смутилась, подыскивая слова.
- Я живу в этом доме, Вы запамятовали? - голос Владимира был нарочито ровный, но Анна прекрасно видела, он очень раздражён.
- Нет, что Вы, просто… я не ожидала увидеть Вас здесь в столь поздний час.
- Я решил прогуляться после этого утомительного вечера, - пройдя к дивану, Владимир опустился в подушки, закинув ногу на ногу. - Балы у Долгоруких порядком скучны, Вы не находите? Или, Вы были настолько увлечены Вашим поклонником, что не заметили ни занудство Андре, ни чопорность его мамА?
- А Вы не нашли утешения в живости компании Лизы? - Анна и сама не знала, почему сказала это, но, как известно, слово не воробей, и вылетев - лишь заставило девушку смутиться и опустить глаза. - Простите…
- Ничуть, - Владимир лишь усмехнулся. - Впрочем, Мишель и вправду отличный собеседник, да и его дядюшка, как известно, директор Императорских Театров. Или, в связи с вниманием князя, отец оставил эту смехотворную затею с театром? - Владимир напряжённо взглянул на Анну.
- Нет, - Анна отвела взгляд. - Он по-прежнему намеревается устроить мою судьбу на сцене.
- Замечательно! - Владимир вскочил на ноги. - Просто, замечательно! А сами то Вы что думаете? Вы ведь не крепостная, Анна, Вы можете решать свою судьбу сами!
- Я слишком многим обязана Вашему отцу, Владимир. Вы знаете это. И у Ивана Ивановича слабое сердце, я не могу расстраивать его…
- Слабое сердце… - Корф подошёл к девушке вплотную. - Это все, что Вы берете в расчёт?
- Его нельзя волновать, Вы же это знаете… Доктор Штерн давеча говорил…
- Да, да, конечно… Доктор Штерн… - Владимир устало потёр переносицу. - Я всё помню. Только и Вы не забывайте, князь Репнин - аристократ высшего общества, его сестра - фрейлина императрицы…
- Что Вы хотите этим сказать?
- Вы прекрасно все сами понимаете. Спокойной ночи, Анна, - устало проговорил Корф и, вновь поцеловав воспитаннице отца руку, покинул гостиную.
Обессиленная, Анна опустилась в кресло: да, она всё слишком хорошо понимала…
========== Часть 5 ==========
Утро настало слишком быстро. Казалось, ещё несколько мгновений назад часы били полночь, а уже в окно заглядывали первые лучи солнца, оповещая о наступлении нового дня. Погруженный в свои думы, Владимир всю ночь так и просидел в кресле, не снимая праздничного мундира, и даже не потрудившись закрыть шторы. Почему-то, близость звёзд давала некоторый комфорт и успокоение, словно напоминая о тысяче возможностей и разных поворотах, которые могли бы случиться в его судьбе.
Например, если бы не Лиза, а Анна была дочерью князя Долгорукого, если бы отец согласился считаться с его чувствами и планами. Владимир с детства знал, что с Лизой Долгорукой они сговорены, практически, помолвлены, и что отец никогда не согласится расторгнуть этот сговор. Молодой наследник не раз и не два пробовал обсуждать с отцом свои чувства, но Иван Иванович был непоколебим: “Ты женишься на Лизе, или ты мне не сын”, каждый раз твердил непреклонный родитель.
С детства зная свою судьбу, увереный, что в случае неповиновения, отец лишит его не только наследства, но и имени, что старший барон не только не даст благословения на его с Анной союз, но и несомненно приложит все усилия, чтобы расторгнуть его через церковь, Владимир постепенно смирился с неизбежным. Более того, отец был легальным опекуном Анны, и девушка, благодарная ему за все, слушалась старшего барона беспрекословно. Конечно же, Владимир прекрасно знал о “сбегавших, чтобы обвенчаться” воспитанницах и офицерах, надеявшихся на прощение родителей, но Анна бы никогда не согласилась на подобное бесчестие для своего благодетеля. Даже намёки на подобное развитие событий встречали с её стороны полный протест.
Более того, девушка с некоторых времён держалась с Владимиром сдержанно и отдалённо, тщательно пытаясь не переступить некую черту, и хотя Владимир подозревал, что отец имел с нею “серьёзный разговор”, Анна никогда не давала ему повода считать, что любит его. Наверное, это и было основной причиной того, что Владимир смирился: в конечном итоге, он был уверен, что Анна его не любит. Впрочем, до недавнего времени он знал, что никому другому её сердце тоже не принадлежит, и пока отец и Долгорукий не назначили день свадьбы, просто позволял событиям течь своей чередой.
Все изменилось с приездом Миши. Князь Репнин, никогда прежде ни в кого не влюблявшийся, хоть, как и все дворяне, и имевший короткие интрижки, слишком очевидно влюбился в Анну, и, что для Корфа было намного хуже, Анна, похоже, отвечала ему взаимностью. Сгорая от ревности и своей собственной безответной страсти, Владимир злился и отгрызался, но прекрасно понимал, что ничего в сложившихся обстоятельствах поделать не может. Если Анна любит Репнина, то что остаётся ему самому? Логика и здравый смысл твердили, что нужно просто отойти в сторону. Жениться на Лизе, иметь обычную семью, каких в его кругу было несчётное количество, построенную на уважении и дружеских чувствах, а любовь… Ну в самом деле, как много пар высшего общества могут похвастаться, что их брак был заключён по любви?!
Впрочем, уговоры самого себя не работали. Чем больше Владимир приводил благоразумных и до скрипа зубов скучных доводов, что нужно смириться, тем тверже он в душе знал, что не смирится никогда. Точнее, что не отдаст Аню ни Репнину, ни никому на свете.
Не умея плести интриги, барон смутно представлял, что он будет делать, но был в душе абсолютно уверен, что и бездействовать он не намерен. Единственное, что Корф решил точно, это что ему нужно откровенно поговорить с Лизой.
***
В эту ночь княжне Елизавете Петровне тоже не спалось. Давняя обида, прежде спрятанная в самой глубине души, рвалась наружу, сжимая грудь болью. Лиза давно уже поняла, что Корф не был принцем её сказки, и видя по отношению к себе лишь безразличие и холодную вежливость, княжна годы назад поборола детскую влюблённость. Теперь, спустя время, в ней оставались лишь раздражение и неприязнь. Княжна больше совсем не хотела замуж за Корфа, и зная его характер, прекрасно понимала, что ничего хорошего этот союз ей лично не принесёт. За все эти годы общения с Корфом, юная княжна хорошо выучила одно: барон не имел терпения для тех, кого считал своим врагом, или кто переходил ему дорогу. А если он будет вынужден на ней жениться… Лиза не надеялась, что у них «слюбится», или их брак станет той привычкой, что замена счастью. Наоборот, княжна имела веские опасения, что если из-за неё Корф потеряет Анну, он её возненавидит.