Немного успокоился, когда узнал, что она умеет пользоваться оружием. Зачем ей это умение? Ее некому защитить? И какого кхаргха она делает на самом опасном континенте? Как ей отец вообще разрешил из дома уйти? На эти вопросы у меня не было ответов. Молча пошел с девушкой на полигон. Я был зол и эту злость выплескивал на истинную. Может потом мне будет стыдно перед ней, и я буду просить прощения на коленях. Но в тот момент меня это не волновало. Я наносил удары, одно за другим. Девушка еле успевала их блокировать или же уклоняться.
Она тоже злилась. Я сорвал ей тренировку, нахамил, накричал, влез в ее жизнь. Глаза горят злобой, она готовится отразить мой удар, но вдруг падает. Ее скручивает, в глазах непонимание и обида. Я не понимал что делать. Я ее ранил? Я ЕЕ РАНИЛ??? КОГДА? По телу прошелся липкий страх. Я поранил свою истинную? Девушка потеряла сознание у меня на руках. Не долго думая мигом отнес ее в комнату. Раздел до нижнего белья. Не было времени на стеснение или муки совести. Я искал какие-либо ушибы или порезы, но ничего не обнаружил. Из-за чего она могла так страдать?
Всю ночь она не приходила в себя. Всю ночь я просидел возле ее кровати на коленях, не смея сомкнуть глаз. Только утром она наконец проснулась. Проснулась и попросила меня уйти, отворачиваясь к стене. Меня разрывала боль. Я теперь не буду нужен своей истинной? Она откажется от меня?
Весь день думал о ней, искал глазами. Раньше я не хотел встречать истинную. Думал, что тогда ослабну. Презирал других за эту слабость в виде женщины. А теперь не мог жить без запаха свежей выпечки рядом. Без ее запаха.
Еще двое суток прошло в душевной огонии. Девушка почти всегда спала. Выходила из комнаты только лишь на работу и в душ. А потом снова возвращалась и спала. Как то ночью я проснулся, услышав как моя истинная плачет. Я проживал ее боль вместе с ней. Меня убивало понимание, что я ничем не могу ей помочь.
Дана Кореченко.
Открыла глаза я уже утром. В нос сразу же ударил запах азона, а на затворках сознания чувствовался страх и боль. Эти чувства принадлежали, сидящему у моей кровати Сину. Было невыносимо чувствовать желание к туманнику, которого я знаю не больше месяца. Обидно за нас с мужем и стыдно перед Ласиэлем. Я ведь его жена. А чувствую желание к другому. Все же я по другому воспитана, и в моем понимании это было изменой.
Я несколько дней жила как затворница. Ходила на работу, раздавала указания, убиралась, мылась и возвращалась в комнату. Ночью второго дня я горько плакала. Слышала, что Син не спит, но ни как не могла остановить слез. Меня душила обида. Кое-как успокоившись, уснула.
Произошло то, чего я никак не ожидала. Я открыла глаза в своей комнате в замке Ариарне. Рядом лежал и осторожно гладил меня по спине Ласиель. Увидев своего любимого мужа, крепко обняла его.
- Не плачь, малыш. Я рядом. Ну? Успокаивайся. Где моя грозная валькирия? - Я улыбнулась. Меня всегда смешило такое сравнение. - Ну вот! Другое дело.
- Как я здесь оказалась? - только что плакала в общей с Сином комнате, а теперь лежу в обнимку с Ласиэлем.
- Старшие боги увидели твое состояние и приняли решение перенести тебя сюда на день. Кстати. Нам нужно поговорить.
- Может не надо? - я знала о чем он хочет поговорить. Только вот я не хотела.
- Нам это необходимо. Дана, посмотри на меня. Я твой муж. И я тебя очень люблю. - Он ласково провел рукой по моей шеке. - Я понимаю, что нам не оставили выбора. Что ты не так воспитана. Что тебе сложно. Но Дана, тебе нужно свыкнуться с мыслью, что у тебя будет еще несколько мужей. Ты уже их истинная. Они уже тебя любят. Так же как и я. И Син тебя очень любит! И твое состояние приносит ему много боли.
- Я не могу, Лас. У меня чувство, что я тебе изменяю. Я так не смогу. Слышишь?
- Малыш, это не плохо. У тебя в том мире будет защитник. Я не смогу прийти на помощь в любой момент. Только с разрешения Матери. А Син сильный мужчина. Он будет твоей опорой, пока ты не привыкнешь и не примешь его. А потом и мужем.
- Тебе не обидно, Лас? Ты ведь бог. А будешь вынужден делить меня еще с тремя существами. Даже не равными тебе.
- Обидно, что тебе не оставили выбора. А еще несколько мужчин в твоей постели я выдержу.