— Я няня…
Толпа удивляется — няням пристало иметь дело с младенцами, а не с зловонными трупами.
Ее спутник никому ничего не объясняет, но идет сквозь толпу так, словно ее нет.
Коротышка в соломенной шляпе уже огородил павильон канатом и продает билеты тем, кто приходит поглазеть на останки. Негра просит высокого человека, которого зовут Оаким, остановить его. Оаким разбивает кассу и вышвыривает коротышку вон.
— Он мертв, — говорит Негра, осматривая тело.
— Конечно, — соглашается Оаким. После тысячи лет в Доме Мертвых он определяет это состояние быстрее любого другого. — Давай накроем его простыней.
— Я не знаю такой болезни…
— Тогда это, должно быть, новая болезнь.
— Надо что-то сделать. Если она инфекционная, может начаться эпидемия.
— Она начнется, — говорит Оаким. — И люди будут умирать быстро. На Блисе их скопилось так много, что эпидемию уже ничто не остановит. Даже если лекарство будет найдено за несколько дней, эта популяция, несомненно, будет прорежена.
— К трупу нельзя подпускать людей, его надо отправить в ближайший родовспомогательный центр.
— Поздно.
— Как ты можешь быть безразличным? Это же трагедия, Оаким!
— Смерть не более трагична, чем этот вонючий мешок. Возможно, это драма, но не трагедия… Ладно, давай простыню.
Она отвечает ему пощечиной, разносящейся по всему павильону, и отворачивается. Глаза Негры ищут на стене экран коммуникатора, но как только она делает к нему шаг, ее останавливает одноглазый человек в черном:
— Я уже вызвал ближайший центр. Аэрокар в пути.
— Спасибо, отец. Ты можешь убрать отсюда этих людей? Тебя они послушаются скорее.
Человек в черном кивает. Пока Оаким накрывает тело, одноглазый коротко приказывает толпе убираться, и она уходит, повинуясь его словам и посоху.
— Почему, — Мегра вопросительно смотрит на Оакима, — почему ты так легко обходишься со смертью?
— Потому что она есть. Она неизбежна. Я не скорблю о сорванном листе или разбивающейся волне. Не горюю о падающей звезде, когда она сгорает и гаснет. С чего мне расстраиваться?
— Лист и волна не живые!
— И люди не живые, когда они входят в Дом Мертвых, а туда в конце концов уходят все.
— Это было давно. Никто с Блиса не уходил туда многие века. Так страшно, когда жизнь завершается…
— Жизнь и смерть не так уж отличны друг от друга.
— Ты — отклонение — от социальной нормы! — Мегра вновь ударяет его.
— Это оскорбление или диагноз? — интересуется он. Вопли теперь несутся с другого конца ярмарки.
— Мы должны помочь, — спохватывается Мегра, порываясь бежать.
— Нет! — Оаким хватает ее за запястье.
— Оставь меня!
— Боюсь, я не могу себе этого позволить. Ты не принесешь пользы, стоя над всеми трупами, которые будут здесь появляться, только сама рискуешь заболеть. А я вовсе не хочу так скоро потерять такую подружку. Пойдемка лучше обратно в сад, там есть все, что нужно, и мы немного отдохнем. Включим надпись «Не беспокоить»…
— …И будем развлекаться, пока мир умирает? Ты — чудовище!
— Разве ты не хочешь дать Блису новые жизни взамен потерянных?
Она с размаху бьет его свободной рукой, заставляя упасть на колено.
— Оставь меня! — кричит она.
— Отпустите леди, вы же видите — она желает уйти. — В павильоне незаметно появились два других действующих лица. Первое — это воин-священник Модрак, только что выставивший оттуда толпу, а рядом с ним — зеленобородый маг, известный людям под именем Фрамин.
Оаким останавливается и в бешенстве смотрит на них.
— Кто вы такие, чтобы приказывать мне?
— Я известен как Мадрак, и некоторые называют меня Могучим.
— Мне это ни о чем не говорит. Лучшее, что ты можешь сделать, это убраться отсюда! Оаким хватает Мегру — и силой поднимает ее на руки.
— Повторяю, отпустите леди, — Мадрак, словно играя, заслоняет ему путь своим посохом.