Роун попытался схватить оружие, но его встретил удар орка, отправивший его в полет на несколько метров назад. Его перевернуло в воздухе. Майор врезался спиной в стену пещеры. Его плечо хрустнуло, и танитец сполз на пол.
Чужак уже надвигался на него. Один его глаз был прикрыт и источал слизь из того места, откуда торчала игла. Роун откатился с дороги. Лазган был на другом конце пещеры, а вот нож был совсем рядом.
Его нож. Сколько схваток он выиграл с его помощью? Сколько раз распарывал им чье-то горло, пронзал сердце, выпускал кишки?
Подхватив клинок, Роун взял его обратным хватом, занял низкую боевую стойку и оскалился.
Орк заслонил своей тушей выход из пещеры. В его испачканной темной кровью руке возник огромный, грубо сделанный пистолет. Он заговорил на чужом языке, медленно, раскатисто. Роун не знал, что именно он говорил, но общий смысл уловил.
Яркая вспышка, грохот оружия в тесной пещере.
Роун иногда задумывался, каково это — получить смертельное ранение, быть подстреленным, умирать. Но он ничего не ощущал. Ровным счетом ничего. В мгновение ока на его глазах орк взорвался, его грудь испарилась во вспышке света.
Почти разорванное пополам тело рухнуло на землю, и выплеснувшаяся кровь мгновенно замерзла.
Но вход в пещеру все еще закрывала чья-то высокая фигура.
— Майор Роун?
Убирая в кобуру свой лучевой пистолет, в пещеру вошел Ибрам Гаунт.
Похоже, у комиссара дела были не намного лучше. Банда орков решила воспользоваться неразберихой во время прорыва имперских сил при взятии Тифона, чтобы получить свой небольшой плацдарм в мирах Саббаты. Призраки получили задание остановить орочье вторжение и высадились в длинные ущелья и льды этой луны. Их постигла неудача. Взвод Роуна был уничтожен на восточной границе Кричащих долин, то же самое произошло со взводом Гаунта на западе. Даже обращенные в бегство орки оказались слишком сильным противником.
Комиссар и майор вдвоем привалились к стене пещеры. Роун даже не подумал благодарить Гаунта. Он знал, что уж лучше умереть, чем быть обязанным чем-то иномирцу.
— Как язык? — поинтересовался Гаунт, разжигая огонь с помощью сухих химических кубиков.
— А что?
— Ты мало разговариваешь.
— Нормально, — сплюнул Роун. — Чистая рана острым инструментом.
На самом деле ощущение было такое, словно язык распух до размеров скатанного спального мешка. Но он не собирался радовать комиссара описанием своих страданий. А вот скрыть боль, которую причиняла ему рана в ноге, никак не выходило.
— Дай взглянуть, — сказал Гаунт.
Роун отрицательно помотал головой.
— Это не просьба, это приказ, — вздохнул комиссар.
Он сел поближе, доставая собственную аптечку. Его зажимы тоже успели замерзнуть, но Гаунт догадался сперва погреть их над огнем химической горелки и только после этого стянул ими рваные края раны. Он опрыскал рану антисептиком из одноразового баллончика, и Роун ощутил, как немеет нога.
Отогрев замерзшие пальцы, Гаунт легко управился с ниткой и иглой. Он протянул Роуну его кинжал.
— Прикуси рукоять.
Роун так и поступил. Он молча ждал, пока Гаунт сшивал края раны. Наконец комиссар откусил нить и завязал узел, а затем перебинтовал рану.
Майор вытолкнул нож изо рта.
Гаунт свернул аптечку и поставил над огнем котелок, бросив туда несколько кусков льда.
— Сдается мне, майор, Тифон уравнял нас с тобой, — произнес он, выждав несколько минут.
— Это как?
— Ну, комиссар благородных кровей, со всей его славой, подвигами и высоким званием, его выучкой и опытом, — и безродный танитский разбойник со всеми его грехами, ложью и преступлениями. Эта планета поставила нас на одну доску. Мы оба сражаемся с одними и теми же трудностями с одинаковыми шансами на выживание.
Роун хотел ответить каким-нибудь оскорблением, но его язык слишком распух и болел. Но он хотя бы смог еще раз плюнуть.
Гаунт улыбнулся, глядя, как закипает талая вода в котелке.
— Хорошо. Может быть, и нет. Если ты все еще можешь плюнуть на меня, ненавидеть меня, мы не на одном уровне. Я могу снизойти до твоего уровня, чтобы помочь тебе… Фес, даже спасти тебя. Но в тот день, когда мы действительно окажемся на одном уровне — твоем уровне, — я себя убью.
— Обещаешь? — немедленно спросил Роун.
Гаунт рассмеялся. Он бросил несколько сухих рационных кубиков в бурлящую воду и помешал. Порошок вскипел и начал превращаться в бобовый суп. Комиссар все еще смеялся, разливая горячий суп в две кружки.