Со временем мы оба стали исследовать жизнь отдельно друг от друга, значит упускать половину всего разнообразия оттенков. Ни один из нас не мог полностью доверять своему здравому смыслу и своим мыслям, если другой не подвергал их беспощадной, но, вместе с тем, дружеской критике.
Нам пришел в голову план, осуществление которого могло благотворно сказаться и на нашей дружбе, и на его интересе к моему миру, и на моей тоске по дому. Почему бы нам не попытаться вместе отправиться на мою планету? Я добрался сюда; почему бы нам вдвоем не пройти тот же путь в обратном направлении? Пожив какое-то время на моей планете, мы могли бы вместе отправиться в более длительное путешествие.
Для этого нам нужно было решить две очень важных задачи. Мы должны были в совершенстве овладеть техникой межзвездных путешествий, которой я овладел совершенно случайно и имел о ней очень сумбурное представление. Кроме того, по астрономическим картам «Других Людей» мы должны были каким-то образом определить местонахождение моей родной планетной системы.
Эта географическая, а вернее космографическая проблема оказалась неразрешимой. Как бы мне этого не хотелось, но я не мог представить себе никаких ориентиров. Наш план привел нас к потрясающему, а для меня ужасающему открытию. Я совершил путешествие не только в пространстве, но и во времени. Во-первых, высоко развитая астрономия «Других Людей» утверждала, что старые звезды, типа «Другого Солнца» и моего Солнца, были большой редкостью. Но астрономы моей Земли считали такой тип звезд самым распространенным в галактике. Как такое могло быть? И тогда я сделал еще одно потрясающее открытие: галактика, известная «Другим Астрономам», оказалась совершенно непохожей на галактику, которую я помнил по книгам наших астрономов. В отличие от нас», Другие Люди» считали великую звездную систему гораздо менее плоской. Наши астрономы считали, что она напоминает круглое пирожное, ширина которого в пять раз превышает его толщину. С точки зрения местных астрономов, она была больше похожа на булочку. Я сам часто поражался ширине и бесконечности протянувшегося над «Другой Землей» Млечного пути. Я был удивлен, что «Другие Астрономы» полагают, будто галактика содержит много газообразной материи, еще не сконцентрировавшейся в звезды. Нашим астрономам казалось, что галактика состоит почти из одних звезд.
Неужели я, сам того не подозревая, проделал гораздо более длинный путь, чем полагал, и на самом деле попал в какую-то другую и более молодую галактику? Возможно, что в тот период тьмы, когда вокруг меня исчезли все рубины, аметисты и бриллианты неба, я на самом деле мчался по межгалактическому пространству. Поначалу, это казалось единственным подходящим объяснением, но определенные факты вынудили нас отказаться от него в пользу еще более странного предположения.
Сравнив астрономию «Других Людей» с моими фрагментарными познаниями из нашей астрономии, я убедился, что весь известный «Другим Людям» космос галактик отличался от всего космосе галактик, известного нам. В среднем галактики были более округлыми, гораздо более газообразными и, по сути, более примитивными, чем они казались нам.
Более того, некоторые галактики располагались настолько близко к «Другой Земле», что были видны в форме полос яркого света даже невооруженным глазом. А местные астрономы доказали, что многие из этих так называемых «галактик» были гораздо ближе к «галактике-матке», чем любая из галактик, известная нашим астрономам.