Атака началась со всех сторон, нападающие прятались в высокой траве. Пена обездвиживала их лишь временно. Ни один из ядов, заряженных в ружья, не оказывал большего воздействия на этих тварей, просто замедлял их действия. Атака прекратилась только после того, как люди вошли в безопасную зону за ров.
– Ясно, что эти дьяволы не случайно сначала уничтожили нашу связь, – задыхался от гнева Виеро. – Откуда они узнали? – Я не хочу гадать, – сказал Хуан. – Стойте тихо, пока я обрабатываю ваши ожоги. – Щека и плечо Виеро были сильно обожжены, одежда его дымилась клочьями.
Хуан разбрызгал лечебный нейтрализатор на эти места, повернулся к Лону. На спине его начало уже отходить мясо, но он стоял, лишь сопя от боли, в ожидании.
Рин подошла, чтобы помочь обрабатывать и перевязывать раны, но отказалась разговаривать, даже отвечать на простейшие вопросы.
– Вам надо что-нибудь еще из этих спасенных вещей? Молчание.
– Вы взяли образцы этих кислот? Молчание.
Вскоре Хуан потрогал три ожога на левой руке, нейтрализовал кислоту и закрыл раны свежей повязкой. Он стиснул зубы от боли и пристально посмотрел на Рин.
– Где эти образцы чигуа, которых вы убили? Молчание.
– Вы слепой беспринципный маньяк с манией величия, – сказал Хуан. – Не заводите меня слишком далеко.
Лицо ее побледнело, а зеленые глаза засверкали, но зубы остались сомкнуты.
Руку Хуана дергало, голова раскалывалась, и он чувствовал, что что-то творится с глазами, он слабо различал цвет. Молчание женщины разъярило его, но ярость его была такой, как будто это происходит совсем с другим человеком. Странное чувство беспристрастности продолжало оставаться даже после того, как он обнаружил его.
– Вы ведете себя, как женщина, к которой нужно применять насилие, – сказал Хуан. – Не хотели бы вы удалиться от моих людей? Они немного устали от вас.
Он почувствовал, что слова эти чужие, ненужные, раньше, чем закончил произносить их – как будто он хотел сказать что-то другое, но эти слова вырвались сами.
Лицо Рин вспыхнуло.
– Вы не смеете! – запротестовала она.
– А-а, так вы можете говорить, – сказал он. – Отбросьте хоть вашу манию величия. Было бы слишком много для вас чести.
Хуан тряхнул головой, вот этого уж он совсем не хотел сказать.
Рин сверкнула глазами. – Вы… оскорблять…
Хуану удалось выдавить волчью улыбку, когда он сказал:
– Ничего из того, что вы говорите, не заставит меня отдать вас моим людям.
Молчание, которое последовало за этим, было заполнено чувством отдаления – дальше и дальше. Хуан чувствовал, что Рин становиться все меньше и меньше. Он вдруг понял, что где-то звучит отдаленный рев, и поинтересовался, не звучит ли этот рев только в его ушах.
– Этот рев… – сказал он.
– Шеф?
Это был Виеро, прямо рядом с ним, сзади.
– Что это ревет? – спросил Хуан.
– Это река, шеф, пропасть. – Виеро указал на черный осколок скалы, четко выступающий над джунглями. – Когда ветер дует сюда, мы слышим его. Шеф?
– Что тебе? – Хуан почувствовал приступ гнева на Виеро. Почему не может этот человек прямо высказаться.
– На пару слов, шеф. – Виеро подвел его к блондину скандинаву, который стоял в стороне от палаток. Лицо мужчины казалось серым, за исключением места вокруг ожога на щеке.
Хуан оглянулся на Рин. Она отвернулась от него, стояла сложив руки – напряженность спины, позы, все это поразило Хуана, но с юмористической стороны. Он подавил смех и согласился подойти к блондину. Как она там его называла? А-а, Хогар. Да, Хогар.
– Вот этот джентльмен. – Виеро указал на Хогара, – говорит, что женщину доктора покусали насекомые, которые пробрались за наш барьер.
– В первую ночь, – прошептал Хогар.
– С тех пор она сама не своя, – сказал Виеро. – С головой что-то не то, ты понимаешь? Мы смеемся над ней, шеф, но тут что-то не так.
Хуан облизал языком губы. Он чувствовал головокружение и жар.
– Насекомые, которые покусали ее, были такими же, как те, что были на вас, – сказал Хогар. В голосе его прозвучало извинение.
«Он меня разыгрывает!» – подумал Хуан.
– Я хочу видеть Чен-Лу, – сказал Хуан. – Сейчас же. – Его сильно обожгло и он отравлен, – сказал Хогар. – Мы думаем, что он умирает.
– Где он?
– Здесь в платке, но я…