Войдя в класс Эд не увидел Дэнни, хотя по плану у них математика. Он внимательно, словно не доверяя себе, вновь осмотрел класс, но подруги не было. Вокруг него в плавном утреннем потоке двигались разговоры. Слышались отдельные слова, вырванные фразы, смех и вздохи. От них ему сделалось тошно, он остро ощутил одиночество. Эд двинулся в конец класса, чувствуя себя аутсайдером. В начале ряда сидел Мэтью, он читал книгу «Превращение» и Эйдану не хотелось отвлекать друга, ведь когда Мэт над книгой, то он где-то там в другой вселенной с другими людьми, с другим собой. Поэтому вырвать его хоть на пару минут в этот скучный и серый мир не выйдет.
Сев на место у окна, он услышал едва уловимый запах цветов. Сердце бешено застучало. Немыслимый образ возник в памяти. Эда словно током ударило, он поднял голову в надежде увидеть то, чего этот мир ему не покажет. Он хотел увидеть ее. На столе учителя был самодельный букет роз, ирисов и тюльпанов. Странное сочетание, но краски словно свет ослепляли класс. Эйдан был слишком занят поиском подруги, поэтому сразу не заметил цветы. Ему стало стыдно. Сон, одурманивающий ночью — рвался наружу. Он не мог позволить, чтобы фантазия украла его внимание, чтобы она вырвалась в явь, чтобы Этель существовала. Эд вспомнил ее имя. Этель. Его воображение создало девушку с ароматом луга. Даже в темноте тонкая кожа светилась, будто сами звезды были ее скелетом и свет шел от них, пронизывая все тело. Парень улыбнулся, когда прозвенел звонок. Сухие цифры и монотонный голос миссис Ванг должны отвлечь его от мыслей о ней. Но этот дурацкий букет! Эйдан поднимал глаза всякий раз, когда аромат доносился до него. Это не настоящие цветы. Они не летние, не солнечные и их запах обманчив, как обманчиво ночное видение. Мозг посылал ему импульс, на который ответом был стыд…
Дэнни явилась на второй урок математики. Но девушка лишь улыбнулась парню и едва махнув рукой, предпочла сесть с Мэтью. Эйдан почувствовал себя преданным и обманутым. Ему нужна была поддержка сейчас, ее поддержка. Он был готов рассказать ей обо всем, лишь бы она заверила его в том, что он не сошел с ума. Он вновь подумал о ненавистном Бренди и стиснул зубы. Мысли о том, что могло случиться с Дэн, отогнали призрачный запах цветов. Но все, о чем мог подумать Эд, что девушка больше не видит в нем интересного собеседника, друга и надежное плечо. Возможно, все это соединилось только в Бренди, и никто больше ей не нужен… Эд больше не нужен ей… Прозвенел звонок и она, сорвавшись с места умчалась из класса. Эд побежал следом, волоча открытый рюкзак за собой и чувствуя тянущую боль в спине, немного притихшую. Но волны учеников, нахлынувших в коридоры, поглотили ее.
— Слышал, ты все же получил место у мистера Тодда. Поздравляю! — за спиной возник Мэт.
— Угу. — только и ответил парень, все еще выглядывая подругу в водовороте голов, но тщетно, она исчезла.
— Будет прикольно работать с тобой в одну смену. — добавил Мэт, когда Эди все же повернулся к другу.
— Так ты получил место продавца? — спросил тут же Эд, наблюдая, как друг кладет книгу в рюкзак.
— Да, в тот же день, когда мы говорили. Кстати, и отработал первую смену. Ава все мне показала. Милая девушка. — поправив черную кепку, сказал Мэт с легкой улыбкой.
— Ну-у-у-у. — потянул Эд. — Мне так не показалось.
— Не пялься на ее лицо, и она будет мила. Не думаю, что ей хочется каждый раз вспоминать о шраме. — резковато, ответил Мэтью, и ребята двинулись к выходу из здания.
— Я и не смотрел. К тому же ее красоту не испортить шрамом. Хотя он и изящный. — приглушенно, ответил парень, вспоминая лицо новой знакомой.
— Я говорил тебе, что ты странный? — засмеялся друг. — Шрам считать изящным, да ты просто поэт, Эди. Кто же считает шрамы красивыми? Они не украшают — это миф.
— Он ее не украшает и не портит. Просто кожа слишком ровная, будто фарфоровая, и шрамы очень аккуратные, не розовые и не рваные. Словно кожа керамическая и это не шрамы, а трещины — задумчиво, ответил Эд, удерживая в памяти лицо Авы.
— Девушки пользуются косметикой. При всем уважении, Эд, ты хоть раз встречался с кем-то? — слабо улыбнулся Мэт.
— Нет. — твердо ответил Эд, дав понять, что не хочет продолжать разговор.
— Кстати о девушках. Дэнни сказала, что физкультуры не будет.
— Она сказала тебе? — удивился и разозлился Эйдан.
— Да, просила и тебе передать.
— Спасибо. — сухо, ответил мальчик. — Прости, я сегодня сам не свой. Жутко болит спина, да еще и не выспался. Хорошо, что урока не будет. Немного посплю.
— Хочешь я выйду в твою смену? — спросил Мэт.
— Нет, спасибо. Я справлюсь. — Но он не знал справится ли. Спина очень болела, шаги становились тяжелее. Тело будто тянулось к земле. Ему просто необходим сон и отдых, пусть и небольшой.
Мэт покинул его, как тогда на перекрестке. И Эди продолжил сложный путь домой. Идти оставалось недолго, но влил косой дождь. Быстро двигаться он не мог, поэтому промок едва ли не полностью. Войдя в дом, почуял запах еды и в животе сделалось плохо, так как за весь день он не съел и крошки.
— Ты рано. — удивилась Джо, но что-то в ее голосе изменилось. — Голоден?
— Да, но поем перед работой. Хочу поспать. — кратко ответил парень и двинулся к лестнице.
— Эйдан, я отниму немного твоего времени. — с надрывом в голосе добавила женщина. Эд бы ушел, но голос матери встревожил его. — Скажи мне, только честно, у тебя все хорошо?
— Да. — рассеянно, ответил Эд, сдвинув брови. — А у тебя?
— Тоже.
— Хорошо, но к чему такой вопрос, ма? — он совсем не понимал и даже не догадывался, чем было вызвано беспокойство. Они чуть ли не каждый день ругались.
— Я решилась на то, что очень долго пугало меня. Я взглянула на все картины в твоем шкафу. — почти прокричала Джо. — Они… мрачные и ненормальные.
— Ты рылась в моих вещах? Серьезно? — вскипел Эд, бросив рюкзак у дверей. — Почему?
— Я хотела увидеть твои работы и…
— Ты могла просто спросить. — он сложил руки на груди и уставился на мать. Ее слезы его не волновали сейчас. Родители снова врываются в его жизнь. Он привык, что они роются в его вещах, что-то отбирают, но всему есть предел.
— Я… поступила плохо, но…
— Что «но»? Мам, это подло лезть в мои вещи, а потом еще и сумасшедшим меня называть! — крикнул Эд. — Вы все время роетесь в моих вещах. Я устал быть чей-то собственностью. Я человек, если ты еще помнишь!
— Эди, я не называла тебя психом, просто я не понимаю их значение. — дрожащим голосом произнесла Джо. — Просто… просто… просто… Пейзажи невероятны! Я и не думала, что ты так умеешь, но эта тень за деревьями жуткая. Она почти в каждой картине, то стоит, то сидит, то видно лишь ее часть. Что это?
— Тебе нечего бояться, я не псих. Это всего лишь художественный прием. — соврал Эд. — Вот и все.
— Какой еще прием?
— Рисовать тень или очертание на том месте, где хочешь написать что-то, но позже. — раздраженно ответил парень, он собирался уйти из разговора. Злость наполняла его, как кувшин пополняют водой.
— И что ты хочешь написать в этих тенях?
— Мам…
— Скажи!
— Я не обязан отвечать. Не обязан чем-то делиться. Подстраиваться под перепады твоего настроения. Но на этот вопрос отвечу, чтобы ты передала ответ отцу, если он когда-то захочет знатью. Если ты заметила фигура везде одинаковая. — Джоан всхлипнула. Эйдан стиснув зубы продолжил. Ему хотелось сказать многое и не сказать ничего. — Да. Это Джейми. Я рисую тень, потому что не знаю, как он выглядит сейчас, а рисовать его прежним не могу.
— Отпусти его. Не нужно его рисовать, ты делаешь больно и себе и мне и отцу. Пиши нормальные картины. Оставь брата. — собравшись, ответила Джо лицо ее вновь стало непроницаемым и пустым. Она уже смотрела на сына будто сквозь.
— Выходит только тебе можно болеть по нему? Только тебе можно проявлять эмоции? Это средство выражения моей боли. Я не всегда готов плакать, а его комната — не могила, где я могу скорбеть. Я горюю, когда пишу эти картины, но если ты и это заметила, то картин без теней в разы больше. Все по-разному принимают утрату. Для меня существует такой способ, поэтому, когда вы отнимаете у меня кисти и краски, моя боль превращается в хроническую болезнь.