— Откуда мне знать? — дернулась та.
— Сядь, Ринго. Сейчас мы все это узнаем, — приказал отец с долей раздражения.
Не прошло и двух минут, как седзи вновь отодвинулись, и Нана-чан пропустила в столовую молодого темноволосого парня с голубым шарфом, обмотанным вокруг шеи. Несмотря на проскальзывающее волнение в движениях, он шел вполне уверенно и даже упрямо. Встав посреди комнаты, парень поклонился и сразу же выпрямился, смотря прямо в глаза ее отца.
— Хиаши-доно, здравствуйте. Простите, что прервал ваше чаепитие. У меня не было намерений оскорбить вас, — сказав это, он вновь поклонился.
Хината во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, что он тут делает. Конохамару и Ханаби были достаточно дружны и учились на одном потоке, насколько она помнила, но судя по взгляду, которым ее сестра прожигает паренька, она не была особо уж рада его появлению.
— Конохамару-кун, здравствуй. Ничего, мы только приступили. Если хочешь, можешь присоединиться, — предложил глава, подавив удивление.
— Нет, извините, Хиаши-доно, — чуунин покачал головой. — У меня к вам важный разговор. Не могли бы вы уделить мне время?
— Конечно, мы слушаем тебя, Конохамару-кун! — вмешалась Ринго-сан. — Что это за разговор? — парень явно смутился от ее настойчивости и на секунду растерялся.
— Если можно… я хотел бы поговорить с вами наедине, — выдохнул он, продолжая упрямо смотреть на ее отца.
— Хорошо, — прикрыв глаза на долю секунды, глава кивнул, вставая с дзабутона. — Прошу за мной, — кинул он оживившемуся пареньку. — Останься, Ринго, — женщина, было уже пошедшая за ними, растерянно замерла.
— Хорошо, — резко кивнула она, отвернувшись. Когда то-сама ушел вместе с молодым Сарутоби, в столовой повисло напряженное молчание. — Ну, и? Как ты это объяснишь, милая Ханаби? — с шипящими нотками в голосе спросила женщина, надвинувшись на маленькую Хьюгу.
— Я не знаю, — зыркнув на старшую сестру, она скривилась.
— Тебе здесь некого стесняться, — проговорила женщина. — Ведь так, Джуширо-сан? — тот равнодушно пожал плечами, отпив из своей чашки.
— Все же, — продолжала настаивать девушка. — Я не хочу говорить об этом здесь.
— Так уж и быть, — резко развернувшись к выходу, она махнула рукой. — Идем, — быстро поднявшись, Ханаби кинула неуверенный взгляд на Узумаки.
— Это недоразумение, Джуширо-сан… мне жаль, что вы видели… — пробормотала чуунин, переминаясь с ноги на ногу.
— Не стоит, Ханаби-чан, — красноволосый покачал головой, холодно улыбнувшись. — Я все понимаю, — девушка неловко кивнула, поникнув так, что Хинате даже стало жаль ее.
— Ты жесток, — проговорила она, когда за Ринго-сан и Ханаби задвинулись седзи.
— Не сказал бы, — хмыкнул парень. — Здесь и так все понятно. Не вижу смысла продолжать эту комедию.
— Ты про Конохамару-куна, да? — тот утвердительно кивнул, кинув в рот шарик данго. — Они друзья. Я никогда не замечала между ними чего-либо.
— То, что ты не видела, не означает, что этого не было, — равнодушно проговорил Узумаки. — В принципе, он не похож на плохого парня. Я рад за твою сестру.
— Не говори так! — возмутилась куноичи. — Ты… ты ведь нравишься Ханаби-чан… — она замолкла, почувствовав его взгляд на себе.
— Я нравился и тебе, — сказал красноволосый. — Но ты сейчас госпожа Учиха и носишь под сердцем ребенка Саске, — на секунду он задержал взгляд на ее животе. — Этот мальчик, кажется, он внук Сандайме? Выбирая между ним и каким-то левым ублюдком, твой отец выберет его и будет прав.
Хьюга запоздало кивнула, отводя взгляд со странно-спокойного лица Джуширо и понимая, что он прав. Она не знала, что и думать, не знала, следует ли ей успокаивать его или нет. Хотя, судя по поведению, парня мало волновало то, что очередная его помолвка, возможно, на грани разрыва. А не радовался ли он этому? Очень даже возможно, ведь Ханаби ему хотели буквально навязать, и то, что он рад этому, вполне логично. Но, все же, вся эта ситуация… это не то, что может быть приятно кому-любо. Может, Узумаки сейчас и ведет себя максимально безразлично, но ее ему не обмануть. Девушка уже готова была открыть рот, как он резко поднял руку.
— Нет, — выдохнул он, и у нее сердце сжалось в груди от отчаяния, проскользнувшего в его потемневших глазах. — Мне не нужны твои успокоения, — проговорил парень и отвернулся от нее.
— Джуширо…. ты… — прошептала куноичи, осторожно присев рядом с ним.
— Не стоит, — он посмотрел прямо ей в глаза. — Я и вправду ничего не чувствую… — сказав это, он на секунду замолк. — Да, именно что, не чувствую… И даже рад этому, — в его взгляде на мгновение промелькнула радость. — Я счастлив, что не женюсь на твоей сестре, Не потому, что она мне не симпатична, нет… — сжав ее руку в своей, он притянул ее к себе. — А потому, что иначе я был бы вынужден встречаться с тобой…. И я знаю, что не смог бы, — на красивом лице появилась грустная усмешка. Устало выдохнув, красноволосый отстранился от нее, выпустив ее руку из своей хватки. — Помнится, когда я узнал о своем происхождении, я часто представлял, как воссоединюсь со своим кланом и семьей… Я знал, насколько несбыточными были мои мечты, но это помогало мне… думать о брате, представлять нашу с ним встречу… Узнать об отце от него и от твоего отца, стать частью огромной семьи, почувствовать себя нужным и любимым вновь…. Насколько же я был глуп…. — от его тихого смеха, куноичи вздрогнула и несмело прикоснулась к его плечу. — Когда я впервые увидел тебя, ты показалась мне именно такой, какой я себе представлял по рассказам — тихой, вежливой, со внутренним стержнем. Я думал о том, как бы все сложилось, если бы мы росли вместе? Были бы мы дружны? Я видел твои взгляды и мог догадаться, что ты так смотрела на меня из-за того, что я похож на Неджи. На секунду мне даже захотелось надавить на твои чувства к брату, но я не стал. Когда мы говорили с тобой на том балконе… ты открылась мне с совершенно новой стороны так, что я был очарован твоей смелостью и решительностью. Когда ты согласилась на мое предложение, я, впервые за долгие годы, почувствовал себя счастливым. С каждым днем, проведенным с тобой, мои чувства к тебе росли и крепли, но я так и не рассказал тебе свой план… — он отвел взгляд и выдохнул. — Часто я думал о том, что могло бы произойти, если бы я доверился тебе. Впрочем, уверен, я бы еще как-нибудь испортил все… — горько усмехнувшись, парень вновь посмотрел на нее. — После моего изгнания из Конохи я долго пытался противиться себе, как-нибудь забыться, но у меня ничего не получалось. Становилось все хуже и хуже так, что я даже подумывал наложить на себя гендзюцу, только вот, забыть тебя — означало забыть самого себя. Потом мы начали вести переписку с Наруто, и я стал узнавать о твоей жизни. Мне было одновременно больно и радостно знать, что у тебя состоялась помолвка с Саске, что вы ходите на свидания и так далее, но, когда он рассказал мне о вашей свадьбе… меня попросту захлестнули ненависть и черная зависть к нему… Я не находил себе места, постоянно думая о том, что ты с ним, что, возможно, он груб с тобой, что он взял тебя силой. Несмотря на то, что я понимал, что Учиха не стал бы этого делать, я все равно продолжал врать себе, потому что так было легче. Самым страшным для меня было представить то, что вы счастливы и любите друг-друга. Я долго сдерживался, но, в один момент со мной связалась твоя тетя… ее рассказ был той соломинкой, за которую я отчаянно схватился… когда, казалось бы, все было потеряно, я вновь получил призрачный шанс…
— Джуширо, — прошептала Хината, уже не сдерживая слезы. — Мне так жаль…
— Ты отказала мне, — продолжил красноволосый, не обратив внимание на ее сбивчивый шепот. — Выбрала его ребенка и его самого. А твой клан не стал бы упускать меня. Когда ты просила меня жениться на твоей сестре, я хотел встряхнуть тебя, понять куда делась девушка, которую я так сильно люблю… И я понял. По одному твоему взгляду, по движениям и голосу… — Узумаки наклонился ближе и отвел за ухо пряди волос, открывая себе вид на ее заплаканное лицо. — Понял, что ты спрятала ее глубоко в душе, что ты — такая же заложница, как и я, несмотря на свой высокий статус. Мне очень хотелось бы освободить тебя от твоих оков, но как я могу сделать это, если сам связан? Поняв то, насколько я бессилен, я опустил руки. Не мне спасать тебя, Хината. — он приподнял ее лицо за подбородок, смотря прямо и прожигая дыру в ее сердце. — Ведь меня самого нужно спасать. Прежде всего от тебя.