Воистину, чем торжественнее речи, тем мерзее дела.
- Вы имеете в виду что-то конкретное? – заострил разговор я
– Пока нет. Но при необходимости – мы призовем вас в помощь.
– Надеюсь на это…
Исчерпав тему, генерал-губернатор отошел к Бойко и казакам. Все чего-то ждали.
Ко мне направился Вахрамеев, в руке у него была обтянутая кожей серебряная фляжка.
– Извольте, сударь… – тихо сказал он – первый раз всегда трудно.
Мы посмотрели друг другу в глаза – и я все понял без слов. Когда то и его, профессора права и одновременно специалиста по борьбе с терроризмом люди генерал-губернатора на чем-то поймали. И заставили его пройти посвящение точно так же, как только что это сделал я. Повязали кровью. Теперь он, профессор и доктор права, выполнял роль адвоката на этих судилищах, заранее зная, что исход процесса всегда один и в глазах самозваных судей невиновных здесь нет. Возможно, этот человек станет мне союзником и позволит уничтожить спрута. А возможно – это всего лишь талантливая актерская игра, одна из ступеней проверки. Вокруг одни чужие, доверять нельзя никому. И я – тоже чужой, в стране, где я родился и вырос и которой я служу.
– Что это?
– Коньяк. Грузинский.
Намек?!
Коньяк и в самом деле был как нельзя вкусен и к месту…
– Превосходный коньяк, благодарю.
– Не за что…
Генерал-губернатор поднял руку, требуя внимания
– Господа, можем ехать…
В машине генерал-губернатора оказался генерал Бойко. Бойко служил в Грузии и с генерал-губернатором они дружили, несмотря на то что один был русский, из разночинцев, выслужившийся до генерала, а второй – грузинский дворянин. Абашидзе сам вел машину, он умел и любил это делать. Охраны в машине не было, только они двое.
– Что думаешь? – спросил генерал-губернатор, не отрывая глаз от стелящейся под колеса серой бетонной ленты дороги
– Плохо…
– Что – плохо?
– Он уничтожит нас. Я ему не верю.
– Ты про кого?
– Я про Воронцова. Он не наш и не верит нам. Чтобы стать нашим – ему надо пожить здесь лет пять. Тогда он поймет, что по-другому – нельзя.
– Мне не нужно чтобы он верил. Мне нужно чтобы он боялся.
Генерал усмехнулся в усы
– Сам-то веришь? Русский князь будет бояться?
– Не за себя. За страну. Он все понял. Он умный человек и все понял. Играть нужно умеючи, каждый человек – это зурна, на которой можно сыграть любую мелодию. Нужно только зацепить нужную струну.
– Что такое зурна?
– Струнный инструмент. На Кавказе. Я не был у себя дома одиннадцать лет – задумчиво сказал Абашидзе
– Мы доиграемся. Еще можно решить вопрос, предоставь это мне.
– Не сметь! – отрезал генерал-губернатор – он играет не один. Надо знать – кто стоит за ним. Иначе – все впустую.
– Мы доиграемся – упорно повторил Бойко
Какое-то время они ехали в мрачном молчании.
– Скажи мне одну вещь… нарушил молчание Абашидзе – как тебе это удается, друг? Как тебе удается делать роботов из людей? Сегодня – даже я поверил.
– Это моя работа.
Князь рассмеялся
– Ты опасный человек. Хорошо, что ты на нашей стороне…
* Аргентинский вариант. Аргентина в этом мире формально не была ничьим вассалом, хотя и находилась в зоне влияния Североамериканских соединенных штатов. Страна издавна считалась меккой для европейцев, пожелавших эмигрировать как можно дальше из старушки Европы. Большие волны эмиграции были – британская, из колоний – после поражения в Мировой войне, французская – тогда же, уехало много аристократов, не желающих жить под германцами. Были и русские – уезжали те, кто не желал жить при монархии, много уехало после неудачной попытки коммунистического мятежа, спасаясь от расстрелов. Народ подобрался весьма взрывоопасный, вдобавок и опытный. Много офицерства, британского и французского. И одновременно – в стране были коммунисты. В итоге – в стране пришла к власти группа генералов, установилась диктатура, но диктатура мягкая. Открыты репрессий не было, но аргентинцы сказали новое слово в практике подавления коммунистов и уничтожения неугодных. Малые группы офицеров-патриотов, по три-пять человек, не связанные ни с кем и ни перед кем не отчитывающиеся, уничтожали анархистов, коммунистов, троцкистов. В некоторых местах Рио-Плата, по слухам были целые кладбища – у трупам привязывали что-то очень тяжелое и в воду. Был так называемый "десант" – загружали коммунистов в вертолеты, оглушали их инъекциями наркотиков, вылетали и в нескольких километрах от берега сбрасывали в воду.