Опасения графа не подтвердились – консьержа в подъезде не было, и камеры видеонаблюдения тоже – по крайней мере он ее не заметил. В подъезде было светло и уютно, на ступеньках лежала красная ковровая дорожка, прикрепленная медными гвоздиками к полу. На каждом этаже была настоящая цветочная галерея.
– Уютно тут… – как бы вскользь заметил профессор
– Я к другому привык.
– К чему же?
– Либо поместье – там все свое, родное, руками сделанное. Либо съемная квартира недалеко от полка – там какая обстановка есть, так и ладно.
– Квартира в Варшаве все же удобнее поместья
– Не спорю…
Оказалось – третий этаж. Дверь у профессора была вычурная, деревянная, какая то наборная из дерева разных пород. Перед дверью – коврик.
Цвета радуги.
Замок был только один, да еще английский. Очевидно профессор не придавал значение обращения варшавской полиции к домовладельцам о необходимости ставить на двери как минимум два замка разных систем.
– Прошу!
Холл – довольно большой, просторный, выполнен в технике минимализма. Очень необычные светильники – как световые колонны, в каждом углу, от пола до потолка. Квартира явно дизайнерская, пример дизайнер поработал необычный.
Граф Ежи оглянулся в поисках сменной обуви.
– Не беспокойся. Здесь чисто, домработница приходит каждый день. Ненавижу грязь, знаешь ли…
Вот как?
– Проходи вон туда…
За дверью, сделанной из металла и стекла оказалась комната, видимо гостиная. Большая и холодная, выполненная в серо-синих цветах, почти без мебели. Жалюзи вместо штор и тюля, диваны какой-то странной формы – большие, кожаные. Журнальный столик, тоже из металла и стекла, который профессор ловко подкатил к одному из диванов.
– Располагайся. Какую музыку включить?
– Не знаю… что-нибудь погромче
Чтобы соседи не услышали. Урод.
– Вот как… Рэп подойдет? Мне подарили кассету, я ее еще не слушал.
– Вполне
По ушам ударили громкие, бестолковые аккорды. Господи, как люди могут слушать это, это же не музыка? Единственное е достоинство – она может заглушить все, даже вопли.
Профессор подмигнул
– Я сейчас вернусь…
Тварь…
Граф Ежи досчитал про себя до двадцати, еще раз погладил рукоять револьвера в кармане. Потом крадучись, и стараясь не шуметь – пошел вперед…
Пана Ковальчека хватило ненадолго – ровно до того момента, как граф Ежи на его глазах смыл в биде его недельный запас дури, найденный в ванной комнате, а потом и самого профессора сунул головой туда же и включил воду. Отплевываясь грязной водой, профессор раскололся как арбуз, который несли-несли – да и уронили неосторожно.
Пан Ковальчек был распространителем дури, распространял ее в университете и неплохо зарабатывал на этом. Взялся он за это потому, что был иностранным гражданином и оппозиционером – если бы полиция арестовала его за распространение наркотиков – моментально поднялась бы волна, что еще одного оппозиционера схватили и подкинули ему наркотик, чтобы отправить за решетку. Такое вот алиби.
Наркотики пану Ковальчеку поставлял некий пан Жолнеж Змиевский, у него была квартира в Мокотуве, как и у Елены – богатый надо сказать район. Кем был пан Змиевский, где он работал – того пану Ковальчеку известно не было, но он подозревал, что пан Змиевский является полициянтом, или того хуже – служит в безпеке. Самое интересное, что пан Змиевский регулярно передавал на реализацию только кокаин и синтетические опиаты – а вот героин у него был только время от времени, но если он появлялся – то в большом количестве и по выгодной цене. Это граф Ежи узнал, когда макнул пана Ковальчека в биде еще раз, а заодно узнал и имена тех, кому пан Ковальчек продавал героин. Вывод из этого из всего был простой – пан Змиевский действительно служит в полиции и имеет канал с запада, по которому переправляются наркотики. А вот с Востока он ничего не получает, но если изымается какая-то партия наркотиков – то он каким-то образом получает часть ее на реализацию.
Короче говоря – преступная шайка налицо.
Закончилось это тем, что граф Ежи сунул Ковальчеку в рот ствол Нагана и весьма подробно объяснил, что он с ним сделает, если он, или еще кто-то продаст пани Елене еще хоть грамм какой-либо дури. Если это будет – то он просто пристрелит пана Ковальчека, а потом и того наркоторговца, который продаст ей дурь. Таким образом – пан Ковальчек теперь в ответе за дела всех своих собратьев по ремеслу, и в его интересах – сообщить о нем, как о человеке, с которым лучше не связываться всем панам наркоторговцам Варшавы.