В ресторанчике – несмотря на небольшой размер он вполне заслуживал этого звания – было уютно, прежде всего потому что работал кондиционер, обдавая посетителей волнами живительной прохлады. Кто-то, не слишком опытный в этих делах сидел прямо под кондиционером я же, опасаясь подхватить инфлюэнцу*** – сел ближе ко входу, спросил местный прохладительный напиток – сквашенное молоко, разбавленное водой и с накрошенной туда зеленью и местные гамбургеры – лепешки из земляной печи с начинкой, чаще всего изрядно переперченной. Здешняя кухня с ее жарой и невозможностью хранить мясо долгое время налегала на перец где надо, и где не надо…
В ожидании заказа машинально пересчитал летчиков – девять человек, довольно много для разгара дня – что, все в увольнительных? Сидели они не плотной группой – а за четырьмя разными столами и перекусывали.
Перекусил и я, расплатился русскими рублями, благо они имели в Персии статус платежного средства, попросил пару лепешек с собой, в чем мне не отказали. Со сладостями лепешек не было, только с мясом – персы обожают мясо, сейчас оно куда более доступно чем в прежние времена, и они объедаются мясом каждый раз как представится такая возможность. С пакетом в руках вышел к машине, машинально посмотрел вверх на очередной источник шума – и немало удивился тому что увидел…
Это был самолет – но самолет, каких я здесь не предполагал встретить. Верней, самолеты то такие тут должны были быть, удивляло вооружение, которое я успел рассмотреть. Это был Ш-9, штурмовик-девять, выпущенный заводом Сикорского. В отличие от реактивных штурмовиков, которыми занимался Гаккель, этот был турбовинтовым, с толкающим винтом и максимальной скоростью, чуть недотягивающей до пятисот километров в час. Самолет этот разрабатывался прежде всего как патрульный, способный длительное время висеть в воздухе с минимальными затратами. Реактивный штурмовик пожирает и топливо и моторесурс со страшной силой, его задача – нанесение ударов по уже разведанным целям, в том числе прикрытым сильной ПВО – а этот способен долго висеть в воздухе, осуществлять поиск цели и самостоятельно ее уничтожать, благо у него для этого есть тридцатимиллиметровые пушки и бомбы. Самолет этот существовал в двух вариантах: противовертолетном, с тридцатимиллметровыми пушками и ракетами "воздух-воздух"и антиповстанческом, где пушки были заменены на два четырехствольных пулемета калибра 12,7 или одноствольных 14,5 по выбору заказчика, а ракеты воздух-воздух были заменены на ракеты воздух-земля. Но вот про противотанковый**** вариант с ракетами "Вихрь" я ничего не знал – а тут был именно он, ракеты я разглядел точно и ошибиться не мог.
Заинтригованный, я решил проверить это, и, немного поплутав по окрестностям, нашел площадку, с которой были прекрасно видны заходящие на посадку самолеты. У меня был бинокль и я довольно быстро убедился, что догадка моя относительно всего этого была верна – почти сразу я увидел еще один такой самолет. Рисковать и наблюдать дальше я не стал.
Беспокоило не наличие у шахиншаха вооружения, беспокоило то, что все это становилось для меня сюрпризом. Я все таки военный человек, Military Balance просматриваю, а ежегодник Janes Fighting Ships, библию военных моряков и вовсе наизусть помню почти всю. И вот эти сюрпризы – с противотанковыми самолетами, с переделанными в боевой вариант вертолетами – меня серьезно озадачивали.
А вот от Кермана и далее, там где очень жарко и соляные озера я начал находить то, что подтверждало британские версии происходящего.
Военные лагеря. Поставленные в таком месте, где нормальному человеку просто вредно находиться – в районе высохших соляных озер, куда не дотянулась еще система орошения, где землю покрывает самая худшая пыль, какая только может быть – она разъедает кожу смешиваясь с потом и вносит кристаллики соли в раны. Ни один нормальный полководец не стал бы размещать в этом районе полевые лагеря, выводить сюда солдат и технику, если к тому не было никакой надобности. Но тут лагеря были, они были поставлены на скорую руку, и тут были солдаты – много лагерей и много солдат. Дорога тут шла по насыпи – и все это было прекрасно видно.