Нет. Надо по другому.
Граф перевернул пакетик, развеяв дрянь по ветру. Спокойно начал застегивать рубашку.
– Я люблю тебя, Елена. И не хочу, чтобы ты принимала это.
– А я ненавижу! Ты москаль, вот ты и проявил свое москальское нутро! Ни один москаль не дает свободы людям жить так, как они хотят! Такие все москали!
– Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты убивала себя.
– А я тебя ненавижу! Иезус, какая же я дура, что связалась с москалем!
Граф Комаровский надел часы – хорошо что не разбила – посмотрел, сколько времени.
– Развяжи меня!
– Развязывайся сама.
– Ненавижу!
Вместо ответа, граф Ежи прошел в холл, надел ботинки. Сильно хлопнул дверью…
У Елены был мотороллер, машины не было – но это было скорее проблемой. Мотороллер в городе развивает скорость куда большую, чем автомобиль, потому что ему не страшны никакие пробки. Граф правильно рассчитал – ей срочно понадобилась доза, и, развязавшись, освободившись от ремня, она немедленно оседлала свой мотороллер и понеслась куда-то как сумасшедшая. Он, на взятом утром напрокат польском Фиате последовал за ней и дважды чуть не потерял: на Лазенковском мосту и потом, у пражского порта, где пробки днем и ночью. Каким то чудом, упустив ее из виду у стадиона, он вылетел на Ягеллонов, широкую дорогу в новой Праге, названную так в честь старинной польской королевской династии. Каким-то чудом он узрел ее новенькую желтую Веспу* брошенной у одного из домов на Ягеллонов. И, приткнувшись, где придется, с нарушением правил, стал ждать…
Рукоятка револьвера "Наганъ Императорский Оружейный Заводъ въ Туле 1924", рубчатая, шершавая с гладкой стальной именной пластинкой жгла руку. Ну, хорошо, вот он нашел, куда она приехала – и что дальше. На Ягеллонов десять тысяч человек проживают даже больше – как он узнает, в какой именно квартире тут торгуют отравой? По всем пройдись? Что за бред…
Скажите – вы тут наркотиками не торгуете?
Стук в стекло испугал графа Ежи так, что он едва не даванул на курок, инстинктивно. Хорошо, на старых Наганах спуск тугой, а то бы…
На него через боковое стекло машины смотрел полициянт в плаще…
Черт…
Граф Ежи опустил стекло, где, на старых польских Фиатах оно опускалось медленно, поскольку электростеклоподъемников не было и приходилось крутить ручку.
– Прошу документы, пан.
– Пан граф, извольте, любезный. Граф Ежи Комаровский, к вашим услугам.
На полицейского это не произвело никакого впечатления. Он был поляком, и не шляхтичем – но он был полицейским, и закон был на его стороне. А оштрафовать шляхтича – даже приятно. Чертовски!
– Пан граф, прошу документы, и документы на машину.
Документы на машину хранились в кармашке солнцезащитного козырька, личные документы были в кармане, но только пропуск в штаб округа. Граф Ежи достал и подал полицейскому и то и другое – на пропуске была фотография и все данные.
– А в чем дело, пан полициянт?
– Здесь запрещена парковка, пан граф. Знак в двадцати метрах за вашей спиной.
– Я его не видел!
– И тем не менее он там есть, пан граф. Можете выйти из машины и лично убедиться в этом.
Граф Ежи бросил отчаянный взгляд на маленький желтый мотороллер. Пока он там был – но в любой момент его там могло не стать.
– Извольте побыстрее, пан полициянт! Сколько за штраф?
– Не торопите событий, пан граф… Кстати, что это у вас с лицом?
Полициянт решил сверить личность подателя документов – и свежие кровавые царапины на лице бросились в глаза.
– Поссорился со своей паненкой… – буркнул граф
Полицейский тем временем усиленно размышлял. Вообще то, он не прочь был пополнить содержимое своего кармана, так он делал не раз. Но тут… странное что-то, граф – а на такой развалюхе и весь исцарапанный. Пропуск, похоже, подлинный, да и Комаровский … похоже родственник, может даже сын графа Тадеуша. Нет, не стоит рисковать.