- Грядет война! - рыкнул мужчина, взмахивая рукой вверх. Как по мановению волшебной палочки небеса сгустились темными красками, а молния, словно разрывая их напополам, промелькнула между тяжелых туч. – И только мы сможем помочь вам выжить в этой неравной схватке с тьмой, которая уже проникла в семьи и изуродовала их будущее. Совсем недавно наш отряд охотников на ведьм побывал в Ротфорде, в котором были вычислены и уничтожены четыре женщины, занимающиеся колдовством. Одна из них, была публично сожжена на костре, вгоняя в ужас всех, кто когда-либо имел отношение к оккультизму. И это только начало.
Белла почувствовала, словно в ее грудь вошло холодное лезвие не давая дышать. Воздух стремительно покинул ее, заставляя жадно его поглощать, открывая и закрывая рот, а сердце остановилось, заледенев в груди.
Лорен жила в Ротфорде. Она пропала неделю назад, не присылая весточек и коробок с сушеными травами и мазями для Рене. В ее доме нашли оккультные предметы. Ее больше нет.
Ужас ворвался в мысли Изабеллы, разрывая все ведомые и неведомые барьеры и оставляя за собой пустоту бессвязных картинок. Кукольно-милое лицо Лорен с солнечной улыбкой, озаряющей все вокруг. Ее голубые глаза, напоминающие небесную гладь в весенний день и медовые кудри, ниспадающие на хрупкие плечи.
Осознание случившегося настигло Беллу, заставляя девушку отступить назад, теряясь между стоящих людей. Единственной ниточкой, связывающей ее с реальностью, оставалась уже почти остывавшая буханка хлеба, испеченная перед рассветом.
Люди задевали ее плечами, когда хрупкая Изабелла, словно тень, скользила между ними, устремив взгляд в одну точку. Она не заметила, как с силой врезалась в молодого мужчину, роняя ценный груз прямиком в грязь.
- Белла…- прозвучал знакомый голос, оставляя в ее душе следы света, медленно разъедающего тьму, поглотившую девушку с момента выступления охотников. Она осмотрела на Эдварда из-под опущенных ресниц, которые скрывали отражение горя, плескающегося в глазах цвета горького шоколада. – Мне так жаль, я не хотел, чтобы так вышло… - тараторил он, едва ли улавливая настроение своей собеседницы и поднимая хлеб с земли. – Сегодня утром я опоздал, и твоя мать сказала, что ты ушла на площадь. Здесь было что-то интересное?
Сын мэра был переполнен энергии и солнечного света, который просачивался сквозь кожу россыпью едва заметных веснушек. Его зеленые глаза светились жизнью и неподдельным любопытством ко всему происходящему.
- В город приехали охотники, Эдвард. – Ответила она, принимая из его рук грязный сверток. Ее пальцы были ледяными и, вероятно, едва ли могли сравниться с руками светских дам из особняка его отца. – Я испеку тебе новый хлеб, придешь к полудню?
- Конечно, Белла. – Прошептал он, улыбаясь уголком рта. Он все время повторял ее имя, словно боясь потерять связь с этой невероятной девушкой. Ее боевой дух, так хорошо скрытый внутри, отражался в изогнутых стрелах бровей, тянущихся к самым вискам. Эдвард понятия не имел, что значит любовь, но если в ее описание можно было вместить все то восхищение, что он чувствовал к этой девушке, то это была, несомненно, она.
Его покупки хлеба, в котором он нуждался меньше, чем кто-либо в городе, будучи сыном мэра; букеты полевых цветов, такие простые и вызывающие дикий восторг в шоколадных глазах Беллы; их мимолетные прикосновения и улыбки – все было таким правильным и нужным.
Как только эти мысли промелькнули у парня в голове, словно звук канонады, рядом раздался грубый от табака голос отца.
- Эдвард?! – оглушительно-осуждающе прогремел его голос, заставляя Беллу вздрогнуть. – Что ты здесь делаешь?
- Я шел домой, отец, – он покосился на стоящую рядом Беллу, застигнутую врасплох. Меньше всего ей сейчас хотелось нарваться на гнев самого могущественного человека в городе.
- И что же тебя задержало?! – бросив беглый и полный отвращения взгляд на девушку, внимание мэра привлекла буханка хлеба, покрытая грязью из лужи.
- Отец... - сдавленно прошептал парень, ежась под властным взглядом.
Охотники, стоящие подле разъяренного мужчины, гадко ухмыляясь, разглядывали Беллу, прекрасно понимая всю двоякость сложившейся сцены. Их черные кожаные плащи развивались на грозовом ветру, который пригонял тяжелые тучи, цепляющиеся за верхушки гор.
- Отправляйся в дом, у нас есть важные дела, – отчеканил мэр, испепеляя Изабеллу глазами.
Девушка смогла выдохнуть только тогда, когда процессия с главой города удалилась в сторону двухэтажного добротного дома, выглядывающего из-за дуба, раскинувшего ветви, словно обнимая строение. Белла беспокойно оглянулась назад, провожая взглядом черные плащи охотников, с головы до ног обвешанных причудливым, но устрашающим оружием. Они несли за собой опасность и хаос. Это ощущение повисло на площади, как только оратор взошел на сцену, демонстрируя свой хищный оскал.
Эдвард украдкой обернулся и бросил на прощание ободряющую улыбку, которая не коснулась его печальных глаз.
Торопливыми мелкими шажками девушка пересекла улицу, прячась в тенях, которые отбрасывали давно нуждающиеся в починке лачуги. Ей нужно было срочно добраться до дома и уничтожить весь запас трав, которые были защищены от солнечных лучей, покоясь в дальнем углу кухни. Остатки календулы, поблескивающие оранжевым теплым светом, напоминали ей о Лорен, ведь именно около ее сада росли эти чудодейственные цветы, похожие на миниатюру солнца.
* * *
Спертый воздух в большой гостиной Мейсонов окатил гостей мощной волной, подсказывая им, как редко здесь бывают посетители.
После смерти жены мэр едва ли находился в доме, напоминающем ему о тех светлых моментах, когда Эсме украшала комнаты свежими цветами, собранными с полей за бедным районом Берморда.
Скрепя зубами, Карлайл прошел в центр комнаты, не удосужившись кинуть беглого взгляда на сына, так разочаровавшего его намедни. Сколько было вложено в этого сорванца? Сколько сил, нервов и денег? Сколько любви истратила на него Эсме, выращивая неблагодарное дитя игнорирующее планы собственного отца?
- Располагайтесь, господа. Мы должны обсудить план действий.
- Мистер Мейсен, я так понимаю, Вы даете разрешение на обыск домов в Берморде?.. – гадко усмехаясь, перешел к делу оратор, стоявший ранее на сцене, и прищурил маленькие бесцветно-серые глаза.