Но я-то здесь…
Катя с вызовом глянула на ведьму-патологоанатомшу.
Та прошествовала к одной из дверей, ассистентка набрала код на электронном замке. Стальная дверь клацнула и…
Лишь мельком Катя увидела совсем маленькое тесное помещение – стол с хирургическими инструментами, а рядом – оцинкованный стол, на котором уже лежала странная громоздкая масса из шуршащего полиэтилена.
Крылья…
Голые белые женские ноги…
Невзрачный человечек, закончив умывание, нацепил прозрачную защитную маску и прошел в бокс, прямо к столу с трупом.
Из бокса так и дышало ледяным холодом – в крохотном помещении работал могучий кондиционер. Но не было ничего привычного – ни громкой связи, ни стекла из крепкого пластика, чтобы было видно работу патологоанатомов.
Ассистентка вышла и закрыла дверь, сработал электронный замок. Ее шаги в пустом коридоре…
Катя и Мухина остались снаружи одни.
– Место какое-то нереальное, – сказала Катя. – И не морг это, не похож.
– База строила как помещение для себя, – ответила Мухина. – Используется порой и как городской морг для экстренных случаев.
– Зачем такие двери, такие замки?
– Когда строили все это, и тогда… да и сейчас… – Мухина оглядела стены, потолок бункера. – Никто не знал и не знает, что можно привезти сюда оттуда.
– Откуда?
– Из космоса, с орбиты, со станции.
– В смысле вируса, что ли? Инопланетного вируса? – спросила Катя. – Это карантинное помещение? Боксы карантина?
– И карантина, и вскрытия медицинского, экспертизы. И дело не в иных планетах, хотя… Космос… Здесь, на базе, по поводу космоса никогда не шутят. Насчет вирусов – они же не знают… Не знают даже, как поведет себя на МКС вирус обычного гриппа, разные его штаммы. Что, если мутируют? Насморк у приземлившегося экипажа – а потом трах! Что-то глобальное. Так что все здесь, на всякий случай, и было, и есть. А мы тут своих покойников в тишине вскрываем до поры до времени.
– А кто этот, с мыльной щекой? – спросила Катя, кивая на дверь. – Из министерства?
– Из министерства. Это Крапов, полковник Крапов из УУР.
– От отдела серийных убийств рожки да ножки остались.
– Он куратор из управления розыска. Не много пользы мы от него видели за эти годы, – сказала Мухина. – Но организовать работу он умеет. Все привезут в срок, все экспертизы проведут в срок на Расплетина, не задержат. И на том спасибо.
В это мгновение, словно в ответ на ее слова, дверь бокса-прозекторской открылась, и выкатилась железная каталка с аккуратно запакованными в прозрачный пластиковый мешок больших размеров всеми кусками пленки – крыльями. В отдельный пакет был упакован жуткого вида черный мешок – тот самый, с кругами-глазами из пластика. Тут же появилась ассистентка, приняла каталку, не заходя в бокс.
Труп несчастной Натальи Демьяновой раздели. Освободили от главной составляющей страшного перформанса.
– Все на экспертизу, пусть забирают сразу, – распорядился полковник Крапов.
Подошел сотрудник розыска – откуда появился, из стены, что ли, вылез оштукатуренной? И забрал каталку у ассистентки.
– Как и в прошлый раз, следы автомобильного лака и на ткани, и на пластике, – громко сказала патологоанатом из недр бокса.
Катя и Мухина проводили каталку взглядом.
– Алла, иди сюда, взгляни на это, – позвала патологоанатом.
Мухина без защитного костюма шагнула в бокс.
Дверь закрылась. Электронный замок.
Катя прислонилась к холодной стене.
Она стояла целую вечность – так ей показалось. Время в ЭРЕБе – ничто, как и полковник Гущин, как и привычные ритуалы следственно-оперативной процедуры. Как течет, как изменяется, искривляется время – упорядоченный отсчет минут и секунд в царстве хаоса?
Затем снова сработал электронный замок, и Мухина вышла. Холодный воздух кондиционера ударил струей ей вслед – смесь формалина и запах начинающей разлагаться плоти.
Дверь закрылась.
В такой тесноте… Конечно, им там и троим места не хватает у стола…
– Какая причина смерти? – спросила Катя.
– Удушение, – ответила Мухина. – Странгуляционные борозды на шее от веревки и шнура, следы пальцев рук. Там не будет ДНК. Все обработано автомобильным лаком – распылили из баллончика.
– И шнур, и веревка, и руками душил?!
– Это процесс. Такой процесс… длительное пролонгированное действие.