Эйден отпускает меня, падая обратно на диван, притворяясь, что он не дрался в комнате, где это запрещено.
— Рад быть дома, — невозмутимо заявляю я, не скрывая горечи в своем тоне.
Во мне поднимается желание просто стряхнуть все капли дождя на полированный кафельный пол, и я едва сдерживаю его.
Она усмехается и ведет себя так, будто я здесь агрессор. Наконец-то я дома, только для того, чтобы принять мою законную мантию проблемного ребенка. Не знаю, почему я думал, что все будет по-другому.
— Куда она направилась? — перебивает Эйден, наклоняясь, чтобы выглянуть в окно, как будто есть шанс, что машина Элизы развернется в ближайшие несколько минут.
— Она сказала, что направляется на пивоварню или домой?
— Не знаю, — бросаю я через плечо.
Эйден бормочет что-то о том, что ему просто интересно, и приваливается к окну.
Я вздыхаю и провожу рукой по лицу. Он не заслужил этого от меня.
— Прости, чувак. Думаю, нам всем просто нужна минутка.
— Нам всем нужна минутка, — вторит моя мать, явно не соглашаясь.
Она переводит взгляд на меня, уперев руки в бока, и задает вопрос, которого я так боялся.
— Я хочу знать, почему ты ее спугнул. И что ты вообще здесь делаешь?
Моя челюсть сжимается от напряжения. Выполнение моего обещания Элизе уже проходит проверку, и сомневаюсь, что моя семья остановится, пока не будет удовлетворена.
— Слышал о свадьбе. Лора написала об этом в посте, — говорю я как бы невзначай.
И вздрагиваю, когда идеально выщипанные тонкие брови моей мамы хмурятся.
— Лора рассказала тебе?
— Нет, мам, она выложила фотографию подготовки к свадьбе в интернет.
— Мне нужно с ней поговорить, — вздыхает мама.
Она подпирает голову рукой, стараясь при этом не повредить макияж или прическу.
После долгой паузы она просто говорит:
— Ну, тебя нет в списке рассадки.
Это самое прямое заявление того, что мне тут не рады, из всех которых мне когда-либо говорили.
Логан материализуется в комнате в своей обычной манере подкрадываться незаметно, держа в руках несколько ломтиков коржей, которые выглядят так, словно слишком долго находились в духовке и почти подгорели.
— Я не знаю, планировала ли Элиза покрыть их глазурью, но мне нравится ромово-изюмный, — говорит он, его тон довольно безразличен к ситуации. Я знаю, что этому засранцу это нравится. — Но я знаю, что не все любят изюм, и я мог бы выбрать другой, если у нее найдется подходящее сочетание со вкусом глазури.
Так странно слышать, как он говорит о моей бывшей жене, как будто знает ее. Он был на стороне наших родителей, когда папа сказал, что отречется от меня, если я приведу домой человеческую девушку. Как он может говорить так, будто уважает ее мнение?
Моя мама едва смотрит на Логана. Она слишком занята разочарованием во мне, и после восьми лет разлуки, думаю, у нас еще много времени, чтобы наверстать упущенное.
После еще нескольких вдумчивых пережевываний в полной тишине семейного собрания в коридоре Логан предлагает:
— Тогда я позвоню ей через некоторое время.
Он был бы тем, кто пытается справиться с ущербом. Он всегда был хорошим сыном. Конечно, он также был бы тем, кто женится на той, кого выбрала наша мама.
— Я слышал, что видели волков, мам. Нападения животных, — говорю я, пытаясь подчеркнуть срочность, которую эта новость заставила меня почувствовать.
Она смотрит на меня равнодушно, как будто я вообще ничего не сказал.
Бросаю взгляд на Эйдена и Логана, по крайней мере, на них падает тяжесть этого заявления. Их лица мрачнеют.
Я не собираюсь прямо обвинять кого-то из них в том, что они становятся дикими и нападают на людей. Кодекс стаи всегда заключался в том, чтобы не подвергать чужаков нашему проклятию, но одичание, как правило, заставляет волка забыть о соблюдении кодекса.
Моя мать, как альфа, поджимает губы и не удостаивает взглядом никого из нас. Знаю, что она думает. Если я собираюсь открыть ящик Пандоры и намекнуть, что один из них потерял себя в своей волчьей форме, моя вина будет в том, что я вообще покинул стаю.
Вздыхаю и отступаю.
— Я беспокоился обо всех вас. Вот и все.
— Волков не видели, — решительно заявляет она, и на мгновение я сомневаюсь в себе.
Меня здесь не было, возможно, она знает лучше меня.
Но я не могу игнорировать то, что сказала мне Лора.
Беру газету со стола и показываю ей.
— Что ты на это скажешь? — спрашиваю я.
— Ничего! У нас все в порядке, наша семья крепче, чем когда-либо была, — настаивает она.