Она замолкает на полуслове, чего, по-моему, я никогда у нее не видела, краска сходит с ее лица. Возбуждение сменяется тихим ужасом, под стать моему.
— Этого не может быть… Шон, не так ли? Боже мой. Девочка, нет.
Я поднимаю на нее взгляд, отвлекаясь от эмоциональной раны, которую пытаюсь залечить. Черт. Не прошло и десяти минут после того, как я сказала Шону не говорить ни слова.
Сначала я хватаюсь руками за стойку, чтобы не упасть со стула, но потом у меня начинает кружиться голова. Не знаю, как собираюсь это сделать.
— Ты не можешь никому рассказывать. Не думаю, что смогу смириться с тем, что люди узнают.
— Я не буду. Обещаю. О, детка, — говорит она, нервно крутя салфетку в руках, разрывая ее на куски, пока смотрит на меня.
Я вижу, что она знает, что произошло, даже не спрашивая. Она много раз слышала историю моего развода за бокалом вина в моем коттедже, но я никогда не могла заставить себя произнести его имя.
— Я всегда думала, что то, что они сделали с ней… эм, с тобой, было несправедливо, — тихо произносит Лора через мгновение.
Она тяжело сглатывает, морщины углубляются на ее лице.
На мгновение я не уверена, что смогу спокойно смотреть на нее, хотя на самом деле она не была в этом замешана. Она их кузина, и весь этот чертов город с таким же успехом может принадлежать им.
Лора накрывает мою руку своей и сжимает. Она всегда была хорошим другом. Грустно, что наше знакомство не продлится. Честно говоря, я не знаю, смогу ли вернуться туда, не сейчас. Возможно, сегодня вечером я соберу свои вещи.
Моя первая мысль — я буду скучать по Дианне и мальчикам. Я сблизилась с ними настолько, что забочусь о них больше, чем просто, как о клиентах.
Но гнев, который я лелеяла последние годы, хочет отбросить все это в сторону. Я не должна о них заботиться. Пошел он. Пошли на хуй люди, которые не задумываясь причинили мне боль.
— Подожди, — говорит она, бросая на меня странный взгляд. — Это значит, что он бывший во всех тех историях, о которых ты мне рассказывала? Бурный роман, ласки сиськами, предложение с пончиком и свадьба по залету?
Я не осознавала, что слезы начинают течь по моим щекам, пока не выдавила смешок.
— Боже мой. Я думала, он не должен был так поступать. Предложение с пончиком вместо кольца, правда? Он должен был подарить тебе настоящее кольцо! Мы знаем, что у него есть деньги. Тьфу, и я собираюсь влупить ему за эту мистическую дрочку сиськами.
Я невольно слегка улыбаюсь этому. Не могу поверить, что даже на секунду сомневалась в том, что разговор с ней будет уместным.
Затем она оценивающе смотрит на меня и морщит нос.
— Фух, подруга. Ты подрочила сиськами моему кузену, и я точно знаю, что он этого никогда не заслуживал.
Я не могу удержаться от хихиканья в ответ. Даже если она просто пытается подбодрить меня, мне нужно было услышать такие вещи от кого-то, кто действительно его знает.
Разговор с Лорой всегда ощущается как мастер-класс по активному слушанию, выражение ее лица внимательное, а язык тела полностью сосредоточен — глаза широко раскрыты, она грызет акриловые ногти. Я, вероятно, не открылась бы ей так сильно и продолжила рассказывать, если бы она не ловила каждое мое слово, убеждая меня выговориться больше каждый раз, когда я почти заканчивала историю.
Эффект примерно такой же как от терапии, за исключением того, что ни один терапевт с энтузиазмом не кивнул бы, сказав «Что за кусок дерьма!» на мои разглагольствования. Моя последняя психотерапевт могла бы многому у нее научиться.
Спустя час я все еще чувствую, что моя грудная клетка вскрыта, но, по крайней мере, весь мусор убран. Рана чистая, и она все еще жжет и ноет, но, возможно, однажды заживет.
Мой молочный коктейль выпит, а от картошки фри осталось только немного соуса. В животе урчит шторм от невозможного сочетания.
За последние десять минут Лора чуть не отгрызла акриловый кончик своего безымянного пальца.
— И ты не знаешь, почему они никогда не хотели с тобой встречаться?
Я качаю головой. А затем делаю паузу.
— А ты? — спрашиваю я.
Она слегка пожимает плечами, ее внимание сосредоточено на стакане с кубиками льда, в котором она вертит соломинку.
— Думаю, что были какие-то, э-э, особые качества в невесте, которые они искали, — говорит она.
Ради меня она не уточняет.
— Наверное, это потому, что тогда я только пробивала себе дорогу, и вот он из какой-то васп-семьи2, с дурацким большим домом и, знаешь, они оплатили его студенческие ссуды. Бьюсь об заклад, у него никогда не было студенческих кредитов, — бормочу я, немного опьяненная эмоциями.