Чтож, беги вперёд Уходящий Год, там за горизонтом прыжок над Бездной... что мне даст сгорающий Небосвод, если в сердце пляшут истоки лезвий... что мои глаза и печаль веков, то ли блеск безумия высшей масти... пусть тебе, мой рыженький - там легко, вечной меткой ляжет на холку Счастье!!!
Мы с тобой бродили по\над водой, говорили золотом мрачных истины...да светился образ твой - золотой, здорово взметая сухие листья... Иногда ты злобно рычал мне в след, то кусал, и слизывал с кровью звёзды...Ты хотел почувствовать Вечный Свет, из чего он вылит, проявлен, создан... Чтож, беги и помни про наш союз, помни: эта Нить никогда не рвётся!
...Пусть моей печали карминный "груз", никогда от боли не разобьётся...
Груз такой ответственности велик, или я привыкла к иным форматам, что ношу безмолвно горящий крик, словно первородный, священный атом... Словно бы сгоревшая тень судьбы, звёздными глазами неслышно плачет, и сдувает ветер седую пыль, чтобы мир родился сквозь ночь иначе... Мне теперь молчать, как и впредь одной, ощущая холод самосожженья, воздух очарованный тишиной, полнолуньем падает в отраженья...
Я смотрю на бездну семи морей, глубине даруя сердечный всполох, сколько Дух Архангельский мой не грей, только холод пляшет на острых сколах... Мой Кристалл взирает на нить времён, что ветвится, множится сетью молний, гобелен привычно уже сплетён, только бы решиться его запомнить... Разум возвращается в плоть земли, белыми кристаллами на ладони... Равновесен и - Равновелик, каждый миг на пике своих агоний...
Каждый выбирает к чему идти, каждый ощущает и боль, и небыль... Мне бы Пламя Вечности принести, а затем вернуться в родное Небо! Что мне Счастье этих земных широт, где тела не могут расправить Крылья? Исчезает в свете ретривер-год, оставляя в памяти - Изобилье...
Продолжает мчаться он по лучу, Превращаясь в Гало над снежным лесом...
...Я смотрю на таинство... и молчу...
...Он Преодолел провал над Бездной...
...Дух Фонарей...
В этой маленькой жизни не будет заметных чудес, но незримая связь тонкой нитью сыграет на звёздах...
Старый дом, как кристалл, украшал умирающий лес, его взор по ночам целовал этот вымерзший воздух... Я пришла в этот мир, как приходят слепые к прозренью, как ложиться рассвет на ладони больных матерей, было восемь сестёр, я девятая - стала их тенью, увядающей в блеске, восьми безупречных лучей...
Я дрожала во тьме, как дрожат обессилевши руки...
Словно белый огонь обратившийся в плоть человечью: сердце билось едва, колокольчик хрустальный и хрупкий... были люди, как люди, но я же - сплошное увечье...
Не спешила расти, а верней, не спешила светиться, и бродила сквозь сон, и незримых спасала детей... лес всё больше чернел, становясь слишком чёткой границей, за которой лежал не один из заветных путей.
За забор выходить запрещали, стращали и били, мол беда поджидает, если сойду за порог, только что мне от этих чуждых больных "изобилий", сердце билось всё ярче, и пело, как призрачный рок.
Мне сегодня тринадцать, сегодня не будет предела, мне так страшно дышать этой яркостью под ребром, я мечтала с семи, а теперь выбираю сделать: я сегодня в полночь покину родительский дом.
Мне, девятой из сестёр, доводилось слышать, что никто ещё уйти за порог не смог... я смотрела в даль с покосившейся старой крыши, на мерцающий и не гаснущий огонёк.
Каждый ищет свою звезду на бескрайнем небе, может только там и быть ей свой малый век, а моя невзрачная, малое не ослепит, я несу её сквозь холод и белый снег.
Лес скрипит и плачет в предсмертном танце, словно бы шаман у костра вдали, полу купол снега, как звёздный панцирь, устилает полог моей земли... С каждым шагом тело моё светлее, сердцем предвкушая немой союз, я иду на Зов, по земной аллее, будто бы не я, а она - мой груз...
Этот столб фонарный не грел прохожих, не встречал их вовсе: кому светить?... он давно был вьюгою изнечтожен, одиноким духом застыв в пути... Часто ему снились глаза, как море, будто берегущие его свет, будто в этом чёрном бездонном горе, прячется до срока его Рассвет.
Девочка застыла перд чудом этим, аурой горящей на целый лес: кто кому в ночи этой снежной светит, сердцем сердцу, словно наперевес?
Падали снежинки в её ладошки, призрак фонаря к ней склонял свой лик, и с ладоней пил золотые крошки, словно бы свой самый предвечный миг... Вместо жалкой лампы, теперь горело, пламя настоящей живой Души, и ничто на свете уже не смело, Дух его воспрянувший - потушить...
Белый мотылёк иногда влетает, в согбенные стебли бетонных свеч... маленькая девочка не бросает, маленькие звёзды свои беречь...