И действительно – помогло. Сколько раз я не только со «Спартаком», но и с тем же «Локомотивом» на сборы ездил, переводил! Наша дружба с Юрой Семиным, кстати, еще в «Спартаке» зародилась, где он два первых гола команды в истории ее участия в еврокубков забил – в ворота ОФК из Белграда.
Помню, его в конце сезона-1965 взяли из Орла. Потренировались в Тарасовке, а на следующий день «Спартак» в Израиль вылетал. Говорю ему:
– Завтра автобус в аэропорт в 6.30 утра из «Метрополя».
Семин, восемнадцатилетний, приуныл:
– А как же я? Я же не в городе живу, а здесь, в Тарасовке. Первая электричка только в шесть идет, не успею.
Я сказал, чтобы он не волновался, и пригласил его к себе домой переночевать. Ведь холостым тогда еще был. Переночевал Юра на раскладушке, и поехали. Так наша дружба и зародилась. Прозвище «Шило» в его адрес мне зря приписывают – его народ придумал. Какой-то болельщик сказал: «Он играет как шило, протыкает всех!» И привилось…
А увлечение мое иностранными языками руководство наше спартаковское воспринимало нормально. Симонян вообще ни слова по этому поводу не говорил: надо – значит, надо. А вот Старостин интересовался:
– А не помешает тебе это? Ты ведь тем самым от футбола отвлекаешься.
– Нет-нет, Николай Петрович, я никогда ни одной тренировки не пропущу, тем более игры, просто мне этого очень хочется!
– Ну, раз хочется, занимайся.
А мною еще двигало и желание выделиться. Представьте, делегация едет, двадцать пять человек – и никто, кроме меня, не может объясниться. Разве плохо?
Но вернусь к Бескову. Где-то писали, что он меня якобы из помощников по сборной отодвинул потому, что я одевался лучше него. Ерунда, не было такого. Как пригласил он меня в 1980-м, так я и был рядом до его отставки. Хотя Старостин мне действительно говорил: «Не дай бог тебе выглядеть лучше, чем Бесков». Я, может, и выглядел лучше, но каких-то последствий этого не чувствовал.
Не соглашусь с теми, кто называет его самодуром, говорит, что слова поперек ему сказать нельзя было. Просто Константин Иванович разгильдяйства не любил, равнодушия, плохого отношения к делу. А если человек старался, он и право на ошибку имел. Если не бояться, то можно с ним было и спорить, и доказывать что-то – как мы с Володей Федотовым, к примеру.
Помню, говорю ему:
– Константин Иванович, я же вторую сборную СССР полтора года тренировал, вы бы хоть сели со мной, побеседовали – дал бы вам характеристику на каждого игрока.
– Ты меня еще учить будешь, – заворчал.
Но потом я посоветовал ему вызвать молодого Сулаквелидзе, которого Бесков тогда как следует не знал, и Константин Иванович в него на первой же тренировке влюбился.
А вот в «Спартак» он меня помощником не приглашал. Да и сам я не рвался. Работал в Спорткомитете, обеспечивал выезды сборной и судьям, коммерческие турне клубам, сам ездил с ними. Словом, работы море. И возвращаться к тренерской работе желания уже не было. В любом случае роль в моей судьбе Бесков сыграл большую. И положительную.
Не жалею о том, что как игрок до его прихода в «Спартак» всего год недотянул. Потому что к тому времени в Высшую школу тренеров пошел учиться. Уже был в возрасте, а Бесков строил новую команду, и вряд ли я был бы ему очень уж интересен как игрок. А вот за то, что помощником в олимпийскую сборную пригласил – спасибо. Это было интересное время.
Жаль только, золото не взяли…
Не согласен с теми, кто говорит, что Симонян был мягким тренером. Он тоже мог потребовать – о-го-го! И голос поднять, и на следующую игру основного футболиста не поставить. Все мог. Другое дело, что Никиту Палыча игроки любили. И я бился не только за «Спартак», но и лично за него.
Недавно на каком-то юбилее он сам у меня спросил:
– Геша, а ты вспомнишь – хоть раз у нас с тобой какая-то размолвка была?
– Не помню.
– И я тоже не помню.
Видимо, особо не за что ему ругать меня было…
И слова на установке или в перерыве Симонян мог найти такие, что игрок всегда раскрывался. То же самое скажу, кстати, и про Бескова. У него почти все – ну, девять-десять из одиннадцати игроков – на любой матч выходили как на последнюю игру в жизни. Так настроит, к каждому подход найдет! Они с Симоняном, конечно, очень разные тренеры были, но вот это их объединяло.
Помню смешной случай. Как-то в Париже оказались в одной гостинице, «Порт де Версаль», с танцорами ансамбля Моисеева. Нам надо на тренировку, им – на репетицию. Выходят Симонян с Моисеевым. Разговаривают – и вдруг как засмеются!