При этом был очень справедливым и честным человеком, мог подойти к любому первому секретарю обкома и поставить вопрос ребром. Это многим не нравилось. Рядом с ним не было человека, который мог бы ему подсказать, как себя вести в качестве главного тренера – там повежливее, тут подипломатичнее. А футбол он понимал потрясающе, секретов в нем для Севидова не было. Это, конечно, от отца пошло, от Сан Саныча.
Гиля Хусаинов обожал джаз и блюз. Юра тоже все время мурлыкал Луи Армстронга, Фрэнка Синатру. Балдел от них, пластинки с Запада тащил. Мне же говорил:
– А тебе только Лидию Русланову слушать…
Из «Спартака» я ушел в двадцать пять лет. Но и начал рано – в восемнадцать. И эти годы провел с большой пользой – по одной медали каждого достоинства, два Кубка… В первых еврокубковых матчах команды в истории отдал две голевые Юрке Семину. Есть что вспомнить. Может, недоиграл года два в «Спартаке», зато оставил хороший след в Воронеже и Ярославле. Недавно вот ездил в Ярославль – народ меня встречал и целовал. Великое счастье, когда люди тебе пишут: «Спасибо за все». В Москве пять команд, люди разбалованные. А там – одна. И они все очень хорошо помнят.
Меня вместе с Семиным, Дикаревым и Корнеевым отчислили из «Спартака» в октябре 1967 года после матча в Алма-Ате с жесткой формулировкой «для оздоровления коллектива», потому что мы там на повышенных тонах разговаривали, и Никита Палыч нас отстегнул. Тренер всегда прав, но это потом понимаешь. К Симоняну за то отчисление у меня нет никаких вопросов. Он как был принципиальным, порядочным, честным человеком, так им и остался. Где-то мы не добежали, недоработали, но амбиций было много. Вот и было принято такое решение. Ребята рассказывали, что Николай Петрович пытался ситуацию сгладить, но не получилось.
Решение было чисто футбольным. Года два не встречались, а когда увиделись – обнялись, и все в порядке. На обиженных воду возят. А то, что мы сделали вместе, осталось с нами навсегда. Сейчас мы в отличных отношениях.
Думаю, что Симонян правильно сделал. Потому что надо было что-то менять. Команда просела, немного зажралась – в том числе и мы, наверное. А через два года после нашего ухода выиграла чемпионат. Значит, тренер был прав.
Вначале я ушел в ЦСКА. И поиграл бы там, если бы не порвал ахилл. Всеволод Бобров сказал мне: не дай бог, после этого ты не заиграешь, и я, мол, не хочу, чтобы ты, перейдя из «Спартака», оказался лишним. После этого звали в «Зенит», в «Шахтер», но внутри что-то щелкнуло – не хотел играть против «Спартака» в высшей лиге. И уехал в воронежский «Труд».
Семин после нас попал в московское «Динамо» и заиграл на хорошем уровне. А мне Логофет много раз говорил: вернись, тебя возьмут с удовольствием. Но я уже считал, что добился всего, чего мог добиться как футболист. Скорость начала падать, то, что раньше давалось легко, стало получаться уже с немалым трудом. Зато обыграл в Воронеже «Спартак» на Кубок, стал автором единственного гола! Причем в чемпионском для спартаковцев 1969-м.
Два дня играли, с переигровкой! У «Спартака» вся будущая чемпионская основа была – Кавазашвили, Логофет, Папаев, Калинов, Хусаинов, Осянин, Ловчев… Женька все время плачется, когда вспоминает:
– Ну как?!
– А просто, Жень: взял и ударил.
Я играл против Логофета, и он меня повалтузил. Ноги потом недели две болели – обработал Генка их хорошо. А после игры подошел ко мне и сказал:
– Иди, извинись перед Симоняном. Тогда с нами уедешь и вернешься в команду.
– Никуда не пойду, – отвечаю. – Мне не за что извиняться.
Самолюбие еще било через край. Но я об этом не жалею.
Как Воронеж гулял после той победы! Страшно вспомнить! Дошли потом до четвертьфинала и проиграли будущему победителю, «Карпатам» из Львова.
Для «Спартака» шестидесятых самыми принципиальными были матчи с «Торпедо» и киевским «Динамо». Но за пределами поля – дружили, с теми же киевлянами. Никакой злобы ни у нас к ним, ни у них к нам не было. Тот же Лобан был очень хорошим мужиком. До последнего дня с Генкой Логофетом дружил. И Базиль, Олег Базилевич. Да все хорошие ребята!
Почти все наше поколение «Спартака» шестидесятых рано ушло. Мне все-таки кажется, что это из-за неправильного образа жизни. Многие мои друзья, видимо, хотели догнать то, что они упустили в молодости из-за сборов, режима и так далее. Решили компенсировать, когда закончили с футболом. Сколько людей из-за водки раньше срока ушли на тот свет! Из всего чемпионского состава 1962 года остались Сережа Рожков, Володя Петров да Толя Коршунов.