Посчитал-посчитал и повернулся к Бескову:
– Константин Иванович, дела поправить можно только в Кливленде!
Чего у Николая Петровича вообще не было – это вкуса в выборе одежды. Спрашивает однажды:
– Никит, из наших дамское пальто никто не покупал? А то беда!
Оказалось, он купил жене Антонине Андреевне пальто – и притом что она была маленькая, щупленькая, оно оказалось ей мало. И она как пошла на него: старый дурак, как же можно настолько в размерах не соображать?!
И тогда он решил «отмазаться» на дочери Жене. Купил ей туфли – вот только обе… на левую ногу. Но однажды я просто ахнул – когда увидел, что Николай Петрович купил жене кожаные чулки. Старухе! Когда он в магазинах что-то выбирал, от него все убегали, потому что он делал это часами. А потом мне говорил:
– Слушай, ну чего я хожу, Никита? Чего выбираю? Все равно ведь куплю говно…
С самоиронией у него был порядок.
Из золотых медалей «Спартака» пятидесятых годов мне дороже всего было чемпионство 1958-го. Во-первых, в тот год мы сделали золотой дубль – выиграли и первенство, и Кубок. Причем как сложно это было! О Кубке, когда я наслушался «добрых слов» от Нетто, я вам уже рассказывал. Финал тот проходил в скверную погоду, 2 ноября, на размокшем, тяжелом поле. Добавьте сюда полчаса дополнительного времени. А 8 ноября мы должны были в переигровке матча чемпионата встречаться с киевским «Динамо». Ее, переигровку эту, пролоббировали высокие партийные органы в лице первого секретаря ЦК компартии Украины Подгорного.
Тот матч мы у киевлян выиграли 3:2. Я забил третий, победный, мяч за несколько секунд до окончания игры. И тут судья Петя Гаврилиади допустил ошибку. Как только время закончилось, ему нужно было выключить секундомер. А он, чтобы зрители были убеждены, что мой гол засчитан, поставил мяч на центр. И забыл нажать на кнопку секундомера! В результате оказалось, что когда мяч установили в центральном круге, было переиграно девять секунд, и к этому придрались.
В этом было очень заинтересовано московское «Динамо» – оно становилось бы чемпионом, если бы мы уступили киевлянам в переигровке. И вот по новой играем с Киевом. Если 2 ноября, в день финала Кубка, поле было вязким, то 8-го ударил восьмиградусный мороз. Минут за пятнадцать-двадцать до конца мы проигрывали 1:2. Московские динамовцы пошли с трибун переодеваться – чтобы сделать чемпионский круг почета.
А мы в это время сравниваем! Если так и закончится – значит, будет еще одна переигровка, теперь с московским «Динамо» за золото. И руководитель советского футбола Валентин Гранаткин говорит сидящему рядом с ним на трибуне Старостину:
– Николай Петрович, давайте переигровку назначим на двенадцатое.
Дед отвечает:
– Слушай, наши провели второго тяжелейший финал с дополнительным временем, еще один матч – сегодня. Давай назначим игру на тринадцатое.
– На двенадцатое!
– На тринадцатое!
И пока у них идет эта дискуссия, о которой мне позже Старостин рассказал, я за шесть минут до финального свистка иду подавать угловой, закручиваю мяч на дальний угол площади ворот, и Сальников головой забивает третий мяч! 3:2, мы – чемпионы! И вот тогда Дед торжествующе говорит Гранаткину:
– А вот теперь можно назначать и на двенадцатое!
Золотые медали в ту пору, конечно, «обмывали», как и все нормальные люди. Особая история, связанная с празднованиями, случилась только, по-моему, в 1946-м, когда меня еще в «Спартаке» не было. Наши ребята тогда выиграли Кубок и так это дело в «Национале» отметили, что не хватило денег расплатиться. Пришлось в залог оставлять сам Кубок. Потом довезли деньги и забрали трофей.
Погулять наше поколение футболистов могло, но как мы потом отрабатывали на поле! Например, у армейцев ребята по этой части были не дураки. А затем они выгоняли все это из организма через пот и труд. И вдвойне требовали от себя и друг от друга, если перед тем поддавали. И у всех команд так было, в том числе и у нас.
Случались и забавные ситуации – одна, помню, с Анатолием Масленкиным. Как-то звонит мне Николай Старостин.
– Связался тут со мной один болельщик «Спартака». Рассказал, что на улице Мытной Анатолий Евстигнеевич собирает друзей, они играют в футбол, потом скидываются по рублю и идут пить коньяк. А ведь скоро отпуск закончится, начнется подготовка к сезону, и это отразится на его игре. И вот я звоню Масленкину, излагаю ему все это. Он в ответ шепелявит: «Николай Петрович, что вы слушаете разных проходимцев? Сами посудите – что нам, водки мало, что ли?!»
Нынешние чествования команд-победительниц не идут ни в какое сравнение с тем, что бывало тогда. Это были настоящие театрализованные представления, на которые в полных составах приходили ведущие театры страны – Большой, Малый, Художественный… И все это превращалось в настоящие спектакли! Когда в 1962 году мы стали чемпионами, нас чествовали во Дворце спорта «Лужники». Зал был полон. Писатель Лев Абрамович Кассиль, наш потрясающий и величайший болельщик, вышел на сцену, поприветствовал всех и сказал: