Так случилось, что мы ехали с ним в Воронеж в одном купе. Он читал «Театральную жизнь», я – Аристотеля, которым вдруг заинтересовался. Бесков спросил, что читаю, и, получив ответ, почему-то метнул на меня такой взгляд, что я почуял недоброе. Может, он решил, что я над ним издеваюсь.
В Воронеже стало ясно – ни Маслаченко, ни Яшин Бескову не нужны, он делает ставку на Урушадзе и Баужу. А на мне за что-то пытается отыграться. Он даже хотел устроить комсомольское собрание по поводу моей прически – так я пошел в парикмахерскую и коротко подстригся.
Кончилось все тем, что после тренировки в «Лужниках», когда со мной отдельно занимался Василий Трофимов, я подошел к Бескову и сказал:
– Я не дурак и очень хорошо чувствую обстановку в сборной. Вижу, что сейчас вам не нужен. В «Спартаке» вы меня всегда найдете. Обещаю вам изо всех сил тренироваться и всегда быть в форме.
Развернулся и ушел. А потом узнал, что уходом своим испортил Бескову образцово-показательное мероприятие, на котором он собирался меня за что-то чихвостить.
Когда выяснилось, что с Бесковым у «Спартака» все было на мази, я спросил Старостина:
– А как же его динамовские корни?
– Да ты знаешь… – Старостин опустил голову и в раздумьях теребил что-то в руках, – есть вещи, которые, наверное, надо как-то преодолеть.
Но ход с Бесковым в итоге оказался правильным, и команда вернулась туда, где ей и положено быть всю жизнь.
Константин Иванович всегда подчеркивал, что является профессиональным тренером и ему все равно, где работать. До прихода в «Спартак» он трудился и в «Торпедо», и в «Локомотиве», и в ЦСКА, и в «Динамо», и в сборной. То есть стал таким внеклубным футбольным деятелем, не ассоциировавшимся исключительно с «Динамо», где сделал себе имя как футболист. Это, наверное, тоже облегчило решение пригласить его в «Спартак».
Бесков всегда работал плодотворно и дал нашему футболу целый ряд игроков, еще когда руководил ФШМ в «Лужниках». В постановке игры он превосходил всех, и в конкурентной борьбе за игровые идеи, считаю, он был выше Лобановского. С точки зрения результата Валерию Васильевичу удалось все, но вот в этом постановочном искусстве он уступал Бескову. Теперь думаю, что идеи Лобановского в «Спартаке» бы не прижились, тогда как идеи Бескова оказались ему в самый раз.
Но тем не менее до «Спартака» Константин Иванович не выиграл ни одного чемпионата ни с одной командой! Побеждать он начал, уже возглавляя красно-белых. И Бесков не был бы Бесковым, если бы не посчитал это своей личной заслугой, а не клуба. Причина его разрыва со «Спартаком» в конце 88-го заключается в том, что однажды Старостин ему надоел. Просто надоел.
Для Николая Петровича поговорить о составе – как бальзам на душу. Он мог сутками перемалывать достоинства, недостатки каждого из игроков. Еще в то время, когда я играл, они с Симоняном и другими в Тарасовке собирались и спорили, как завтра «Динамо» обыграть. А состав на словах кроили так, что вратарь мог выходить чуть ли не на левый край! Ну вот просто обожал Чапай о футболе потолковать, кайф от этого ловил.
А Бесков вообще перестал с ним эту тему обсуждать. И, видимо, Николая Петровича это нервировало. С каждым годом они отдалялись. А в конце 1988-го последовало категорическое требование Бескова. Уходя в отпуск, он оставил Старостину бумажку – обширный список игроков, которых он должен был выгнать, и другой список – приглашенных.
Старостина редко можно было увидеть в гневе, но это был как раз тот случай. Он позвонил мне домой. Весь этаж мог слышать этот разговор, потому что я стоял в коридоре.
– Как я могу уволить ребят, которым верю и которых собирал? – возмущался Николай Петрович. – Они же мои родные! Что ж, я должен их убирать только потому, что они Бескову не нравятся?!
Он звонил мне аж в первом часу ночи. В конце разговора сказал, что уволит Бескова, и бросил трубку. А на следующий день позвонил и сказал, что уволил. Николай Петрович в своих решениях был демократичен – сразу авторитарного вердикта не выносил, тщательно все обмозговывал и обмусоливал.
Но если принимал решение, то оно было окончательным и пересмотру не подлежало.
Такое же решение он принял и по назначению Романцева. Думаю, никаких реальных конкурентов у Олега Ивановича не было. Старостин его, как родное дитя, пестовал и тащил вверх – «Красная Пресня», «Спартак» из Орджоникидзе и, наконец, «Спартак» московский.