Кстати, когда меня спрашивают о секретах долголетия, думаю, что это в первую очередь гены. Если бы мой отец не был очень тяжело ранен во время немецкой бомбежки Сухуми, после чего год неподвижно пролежал, то наверняка прожил бы намного дольше. Я не святой человек. Всегда привожу в пример классика, Андрея Петровича Старостина. Ему было под восемьдесят, и на вопрос: «Как здоровье?» он отвечал: «Грамм на сто пятьдесят»…
В Тбилиси меня встречал великий Борис Пайчадзе. Отвел к заместителю министра внутренних дел Грузии полковнику Гуджабидзе. Он начал:
– Слушай, за кого ты играешь? И грузин, и армян в Москве чурками называют, абреками. Надо играть за Грузию. Мы тебе все сделаем! Дом надо? Дом сделаем!
Я начал изворачиваться:
– Мне в Москву нужно съездить за паспортом.
– Какой паспорт?! Завтра у тебя будет новый паспорт. Захочешь – Симонишвили будешь!
Я вернулся в гостиницу и понял: нет, ни за что не останусь. Написал письмо глубоко мною уважаемому Борису Пайчадзе с извинениями – и уехал.
Все мы на своей шкуре испытали, что такое была та диктатура. Взять хотя бы расформирование в 1952 году «команды лейтенантов», после того как ее костяк в составе сборной СССР проиграл на Олимпиаде в Хельсинки. Я в ту команду, хоть и был лучшим бомбардиром двух последних чемпионатов страны, не попал: в Леселидзе, где тренировались два состава национальной команды, побывал, но дальше дело не пошло.
Хоть мы, спартаковцы, и были конкурентами армейцев, но оказались в шоке от решения о расформировании. Не помню, чтобы хоть кто-то злорадствовал. Правда, если и обсуждали эту тему между собой, то негромко и осторожно – во всех командах имелись стукачи, система без этого обойтись не могла. Кто именно «стучал», конечно, не знали, но это всегда надо было иметь в виду.
Тем не менее я и тогда считал, и сейчас уверен, что роспуск армейской команды был настоящим преступлением перед отечественным футболом. Потребовалось немало лет, чтобы команда возродилась. А к нам в «Спартак» тогда из армейского клуба пришли Всеволод Бобров и Анатолий Башашкин – футбольные гиганты! Правда, играть со Всеволодом Михайловичем было непросто, поскольку он был настолько жаден к мячу, что, будучи открытым или закрытым, в любой ситуации просил отдать ему пас.
Но какой же это был мастер! До сих пор не могу забыть матч в Киеве, когда один из защитников киевлян грубо выкинул его на гаревую беговую дорожку, и Бобер разодрал себе лицо и плечо. Счет тогда был 0:0, но он разозлился и во втором тайме с двух моих передач забил два фантастических гола. И «Спартак» выиграл 2:0. Так что он, пусть и был великим армейцем, внес вклад в историю нашего клуба не только как тренер-чемпион хоккейного «Спартака», но и как форвард футбольного.
Наши болельщики приняли Боброва и Башашкина хорошо. Отношения между поклонниками «Спартака» и армейцев были доброжелательными или, по крайней мере, нормальными. Главным врагом и для одних, и для других были московские динамовцы. Многие спартаковские и армейские игроки тоже дружили – я, например, с Башашкиным (в пору, когда он играл за «команду лейтенантов»), Деминым, Николаевым. И в «Спартак» Бобров с Башашкиным шли с охотой, не из-под палки, потому что играть-то после роспуска их команды надо было. Хотя это тоже были переходы по разнарядке: их отправили к нам, других армейцев – в другие команды.
Те болельщики отличались от нынешних тем, что после игры поклонники команд-соперниц шли разливать на троих. Но где два человека из противоположных лагерей найдут третьего? Они кричали: «Так, кто Башашкин?» А дело было в том, что этот великий защитник играл под третьим номером. «Башашкин» всегда находился. Люди не дрались, не били друг другу морды, а мирно обсуждали исход игры.
Для меня дата рождения «Спартака» – 19 апреля 1935 года. До того были разные названия, разные клубы, в которых играли не только спартаковцы, но и торпедовцы, динамовцы, железнодорожники. Он назывался и «Пищевик», и «Красная Пресня», и «Трехгорка». Что же касается столетия клуба, то, извините меня, отношусь к этому не то чтобы негативно, но спокойно. Мой «Спартак» родился в 1935-м. Для братьев Старостиных, а мы долго проработали вместе, датой рождения клуба тоже была эта дата, и я с ними полностью согласен.